Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 120 – Фульвио Эрвас

— Неплохой год, — кивнул Стуки организатору ужина.

Пока инспектор расплачивался, держа в руках свой пакетик с сыром, погруженным в сыворотку, словно плод в амниотическую жидкость, ему пришло в голову несколько идей. Одна из них показалась полицейскому особенно значимой…

Стуки словно дрозд притаился среди ветвей дуба на высоте двух метров над землей. Все его тело занемело. Шелест сухих листьев над головой производил на мужчину странное впечатление. Инспектор сомневался, что сможет уловить легкие шаги Аиши — его слух был не настолько острым. Он лишь надеялся, что, чувствуя себя в безопасности, девушка решит пройти к алтарю по проторенной дорожке.

Инспектор пришел сюда ближе к вечеру, ступая на цыпочках, будто Аиша могла услышать шум его шагов, как маленький индеец, прижав ухо к земле. Сперелли выяснил, что этой ночью девушка ночевала в одном из разбросанных по округе сараев, предназначенных для хранения инструментов. Она устроилась рядом со старыми граблями и лопатами под железным навесом, обнесенным ржавой проволочной сеткой. На самом деле, это было не так уж далеко от импровизированного алтаря Мадонны, но нужно знать, как туда добраться, шагая по затерянным в лесу тропинкам, перепрыгивая через рвы и обходя заросли колючих кустарников.

Инспектор уловил внизу быстрое движение, и через несколько секунд он увидел Аишу. О ее приближении возвестили крики птиц, Стуки не смог различить каких. Мужчина подождал, пока девушка пройдет под дубом и направится в сторону алтаря. Теперь Стуки видел ее со спины. Не теряя времени, полицейский стремительно спустился с дерева и громко крикнул:

— Я инспектор Стуки!

Девушка не застыла в неподвижности, как рассчитывал инспектор. Она пустилась бежать, и Стуки, выругавшись, сказал себе: «Вот сейчас мы и проверим, сможет ли молочная кислота взять верх над моими мощными мышцами».

Аиша двигалась настолько легко, что казалась почти невесомой, даже если инспектору как-то удавалось делать так, чтобы дистанция между ними не увеличивалась. По крайней мере, до тех пор, пока, подвернув ногу, Стуки не споткнулся и не рухнул на траву.

Пробежав еще несколько метров, марокканка остановилось.

— Это знак Мадонны, — крикнула она.

— В том, что я упал? — спросил Стуки.

— Так она сообщила, что вы не можете причинить мне зла.

— Еще как могу! Я ведь полицейский.

— Прежде всего вы человек.

— Синьору Фортуну столкнул с лестницы тоже человек? Мужчина?

— Да.

— Ты могла бы его опознать?

— Я не успела его рассмотреть. Я увидела только спину, когда он убегал по улице.

— Мужчина был высокий?

— Средний.

— Ты в этом уверена?

— Да.

— Синьора была с ним знакома?

— Я не знаю.

Аиша подошла ближе.

— Очень больно?

— Ничего страшного, — ответил Стуки, вставая и пытаясь идти. Он сделал несколько быстрых шагов, притворяясь, что с ним все в порядке. — Я всего лишь поскользнулся.

— Нет, это была Мадонна.

— Ну, как знаешь, — не стал спорить с ней Стуки.

Они стояли лицом друг к другу. Солнце садилось. Вокруг темнели очертания деревьев. Вездесущая влага выползала из своего логова и проникала глубоко в тело, пробирая до костей. Огни импровизированного алтаря зыбко дрожали. Стуки и Аиша смотрели на них, словно завороженные.

— Я отвезу тебя в полицейское управление, — очнувшись, проговорил Стуки.