Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 49 – Фульвио Эрвас

— А я ничего и не скрываю. Этот потаскун испарился с румынской шлюхой.

— Эй, малыш, выбирай выражения! — возмутился инспектор.

— И умудрился выродить такую же идиотку, как он сам.

— В смысле? У него есть дочь?

— Сейчас ей уже шесть, она на одиннадцать лет меня младше. Если я ее встречу — придушу. Все равно мы оба еще несовершеннолетние.

— Придушишь? Твоими могучими руками? Так я тебе и поверил.

— Вы меня еще не знаете. Ну так что за работа?

— Тебе у нас в управлении скучно?

— Мне вообще не бывает скучно.

— Это хорошо, но все-таки немного развлечения не повредит. Хотя бы в воскресенье и только сегодня утром. Я хочу, чтобы ты занялся культурной деятельностью.

— Что я должен делать? Петь?

Инспектор передал подростку сумку. Внутри были наждачная бумага, кисти и растворитель. Культурная миссия заключалась в том, чтобы убрать несколько надписей на стенах в окрестностях школы.

— Я не собираюсь это делать, — заявил Микеланджело.

— А придется.

— Я ненавижу чистить стены.

— А писать на них?

— Мне плевать на эти каракули.

— Значит, ты сможешь с легкостью от них избавиться. Раз тебе на них плевать, значит, и симпатии они у тебя не вызывают. Вот и отлично!

Стуки посмотрел вслед удаляющемуся Микеланджело. Края его брюк промокли, и мальчишка волочил ноги, словно тянул за собой гири.

— Может быть, тебе будет удобнее в нормальных брюках? — крикнул ему Стуки.

— Узкие брюки придумало ваше поколение, чтобы уменьшить нашу способность продуцировать сперматозоиды, — ответил Микеланджело, не оборачиваясь.

«А ведь в этом что-то есть», — подумал Стуки.

Послеобеденное время лениво скользило на подшипниках скуки. Поступающих в отделение телефонных звонков было на удивление мало. Возможно, магнитные бури на Солнце утратили свою интенсивность или пояса Ван Аллена^[12]снова заработали, не позволяя высокоэнергетическим частицам добраться до Земли, чтобы возбуждать буйнопомешанных, изгонять домашних мышей, приумножать количество гениев и, главное, порождать лавину всяких «я вроде бы что-то видел», когда любая тень, каждый скрип, шорох и даже самая обычная отвертка принимают формы многочисленных, разнообразных и неминуемых опасностей. Все мы знаем, что преступления и магнитные силы идут рука об руку.

Стуки еле сдерживал зевоту, когда в его кабинет ворвался Ландрулли и объявил, что в городе нашли еще фотокопии.

— Другие фотокопии из записной книжки Аличе Бельтраме?

Антимама!

— Где и кто их обнаружил?

— Сегодня утром официант одного из баров увидел листки на уличных столиках. Похожие на те, какие он нашел пару дней назад. На всякий случай мужчина решил отнести их в полицию.

— Антимама! Фотокопии уже на столе Леонарди?

— Естественно.

Стуки ожидало очередное патрулирование с агентом Сперелли.

— Сегодня вести машину буду я, — сказал инспектор, — а ты держи связь с полицейским участком.

Он сразу же погрузился в задумчивое молчание. Стуки представлял себе, как искры объективных доказательств и интуиции соединялись в его сознании мимолетными нейронными мостиками, которые тут же распадались и в мгновение ока складывались в новые комбинации. Притихший Сперелли не смел беспокоить своего начальника.

Отвлекшись, Стуки принялся размышлять над тем, не использовали ли сестры из переулка Дотти Микеланджело в качестве приманки, чтобы поймать его самого на живца. Они что, действительно думают, что он не в состоянии понять всех их хитростей и, как дурак, попадется на удочку Елены Разведенной, Елены Нуждающейся в помощи, Елены Матери, исполненной чувства долга? Неужели он, взрослый и состоявшийся мужчина, станет выбирать себе эмоциональные страдания, руководствуясь рекламными акциями, скидками, распродажами и другими уловками, словно в дискаунтере? Елена…