Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 62 – Фульвио Эрвас

Учительница и инспектор посмотрели друг на друга. Стуки чувствовал, что между ними что-то идет не так, как бы ему хотелось.

— У вашей сестры красивый почерк, — произнес полицейский.

— Инспектор…

— Стуки.

— Хорошо. Да, у моей сестры был прекрасный почерк. Когда она в чем-либо проявляла усердие, ее нелегко было превзойти.

— А это часто случалось?

— Дома — нет. Лично со мной она перестала соревноваться еще со школьных времен, когда я помогала ей учить латынь. Вы видите, как вся эта история возвращает нас в прошлое? Скажите, есть ли надежда?

— Узнать, кому принадлежит скелет, и избавить вас от сомнений?

— Да.

— Я думаю, есть, — чересчур поспешно ответил инспектор.

— Заходите, заходите, Стуки.

Леонарди сел, но сразу же резко вскочил, чтобы проверить, плотно ли закрыта дверь.

— Ну что? Вы теперь поняли, что дело Бельтраме было запутанным с самого начала?

Инспектор и комиссар пристально взглянули друг на друга.

— Хорошо. К чему скрывать? Эта история мне не нравится и никогда не нравилась. Семья Бельтраме меня раздражает. Это их высокомерие…

— В нашей работе такое случается.

— Стуки, иногда я размышляю о том, влияют ли на нас преступления, над раскрытием которых мы работаем. А еще задаю себе вопрос: в состоянии ли мы при этом полностью избавиться от наших человеческих симпатий и антипатий?

— Иногда нет.

— И все же, клянусь вам, Стуки, мы трудились не покладая рук. Нами самым тщательным образом были опрошены все, с кем общалась Аличе Бельтраме. Десятки людей. И должен вам сказать, что семья, по крайней мере в начале, не слишком-то стремилась с нами сотрудничать.

— Как же так, комиссар?

— Я думаю, все дело в матери Аличе. По-моему, она так и не смогла принять того, что произошло. Конечно, они были вынуждены сообщить нам имена нескольких, назовем их так, друзей дочери. С некоторых смущением, это понятно. И почти сразу же на нас обрушилась их критика и посыпались недовольные замечания. И когда эти два генерала, мать и сестра, пришли к заключению, что мы вряд ли раскроем дело, как будто все это можно было решить за несколько недель, они буквально захлопнули перед нами двери. Представьте себе, они даже обратились к частному детективу, вот так они доверяли полиции. И потом, у Аличе Бельтраме была та болезнь, психическое расстройство с пугающим названием.

— Да, я прочитал в бумагах: нарциссическое расстройство личности.

— Вы знаете, что это значит? Существует такое нарушение психики, и у Бельтраме были все его признаки. В связи с этим Аличе даже ходила к психотерапевту. Мы с ним побеседовали и собрали свидетельства о ее высокомерии, эгоцентризме, ненасыщаемой потребности в восхищении и отсутствии сострадательной чувствительности по отношению к другим людям.

— То есть эмпатии, — задумчиво произнес Стуки.

— Так объяснил нам психолог, который консультировал нас в первые месяцы работы.

— Другими словами, вы хотите сказать, что нарцисс, когда решает исчезнуть, чаще всего делает это для того, чтобы привлечь к себе внимание, и устраивает все так, чтобы не сходить со сцены хотя бы… десять лет? И рано или поздно он вернется, чтобы всех поразить?

— Вот! Я именно так и подумал. Вы ведь помните, что Аличе Бельтраме организовывала разные путешествия? Она вполне могла подготовить одно и для себя. Стуки, поверьте мне: я был уверен, что она появится снова, смеясь над всеми нами. И прежде всего — надо мной.