Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 61 – Фульвио Эрвас

Поглощенный этими мыслями, мальчик не заметил, как потерял старушку из виду. Он видел, как родственница Бельтраме вышла на площадь Синьории, но потом словно сквозь землю провалилась. Напрасно Микеланджело искал ее взглядом: такое впечатление, что старуха знала тайные подземные ходы. Подросток ускорил шаг и стал переходить площадь, внимательно оглядываясь вокруг. Наконец вдалеке он заметил женщину, которая, озираясь по сторонам, разбрасывала какие-то листки под окнами домов, опускала их в почтовые ящики и даже оставила несколько возле банкомата. И все это рядом с площадью Синьории, в самом сердце города.

Микеланджело понял: он следил за женщиной, которая принадлежала к подпольному комитету стариков. А в листовках они могли требовать для себя, например, бесплатные вставные челюсти.

Пока старушка продолжала свою таинственное занятие, мальчик подобрал один листок и увидел, что тот представлял собой фотокопию рукописной страницы.

— Какие глупости! — воскликнул Микеланджело, прочитав несколько строк.

Стуки поджидал учительницу Бельтраме на выходе из школы. Инспектор предложил проводить ее до дома, и женщина согласилась. Беатриче шла рядом с ним, молча ведя свой велосипед и почти не глядя на полицейского.

— Надеюсь, вы на меня не в обиде, — проговорил Стуки. — Когда мы виделись в прошлый раз, я не мог вам всего рассказать по причине конфиденциальности расследования, вы ведь понимаете.

Неподвижно стоя на тротуаре в ожидании зеленого света светофора, синьорина Бельтраме сказала, что они с матерью были крайне разочарованы поведением полиции.

— Вижу, вы, полицейские, никак не можете распрощаться с вашими дурными привычками, — язвительно произнесла женщина.

— Какими именно? — спросил Стуки.

— Избегать решительных действий, например.

— Я согласен, что со стороны это может выглядеть именно так.

— Сомневаюсь, что вы бы удосужились сообщить нам, что из-за найденного скелета возобновили дело Аличе, если бы не эти разбросанные по городу листки.

Беатриче взглянула на инспектора с откровенной враждебностью.

— На самом деле, мы ждали выводов антрополога, но, к сожалению, они пока не окончательные. Несмотря на это, мы решили возобновить расследование.

— И на том спасибо. У вас есть какие-нибудь новости?

— Кое-что. Послушайте, вы действительно ничего не знали об этом своего рода реестре романтических связей Аличе?

— Нет. Я уже говорила об этом вашим коллегам.

— Я знаю. Но мне подумалось, что в присутствии вашей матери, из уважения к ней, вы, возможно, не хотели посвящать нас в подробности сентиментальной жизни вашей сестры.

— У меня нет секретов от мамы.

— Эти записи, которые, как вы сами подтвердили, были сделаны рукой Аличе, представляют собой своего рода любовный дневник?

— Мне он больше напоминает журнал учета погрузки и разгрузки какого-нибудь склада.

— Вы были знакомы с кем-либо из тех, кто встречался с вашей сестрой?

— У Аличе не было привычки представлять родственникам свою коллекцию мужчин.

— Таким образом, те заметки могут быть о, как бы это выразиться…

— О случайных любовниках.

— Джакомо Бенвенью, он тоже подпадал под эту категорию?

— Он…

— Вы знали его, не так ли?

— В то время я проходила курс лечения, и Аличе возила меня в клинику. Моя сестра познакомилась с Бенвенью, он там работал. Они встречались несколько месяцев, пару раз Бенвенью заезжал за ней к нам домой. Наша мать терпеть его не могла.