Онлайн книга «Пока воды Венеции тихие»
|
– А ты что? – Ничего особенного. Все как обычно в подобных случаях… – Скарпа, антимама! Ты, скорее всего, перестарался. * * * Под лазанью и красное вино они стали делиться воспоминаниями о совместных годах службы: бомбы, кражи, наркотики. Еще немного красного вина, чтобы вспоминалось легче: продавец газетного киоска, их тайный осведомитель, и старый сапожник на Калле-Галеацца[12], который уже переселился в мир иной. – Помнишь барменшу на площади Сан-Панталон, рыжую, которая на каждое Рождество наряжалась Санта-Клаусом? Та, с буферами, – стал жестами объяснять Скарпа. – Кое-что припоминаю. – Ее уже нет. – Умерла? – Эмигрировала. В Барселону. – А учитель Джеретто? Который потом перешел на работу в газовую службу – ходил по домам снимать показания счетчиков. Каждый камень в Венеции знал. Ты его давно видел? – спросил Стуки. – Джеретто… что-то не припоминаю. – Ну как же? Маленький человечек, регулярно приходил в полицию писать заявления на тех, кто расписывался на монументах. Он еще всегда носил с собой лупу, чтобы рассматривать фасады церквей. – А, точно! У него еще была записная книжка, в которой он фиксировал все, что происходило в городе. Приходил и зачитывал: случилось то-то и то-то. Да, конечно… постой, я его уже года три не встречал. – Скарпа, у тебя еще есть парусная лодка? – Как ты резко перескакиваешь с одной темы на другую! Нет, я ее продал, и довольно выгодно, надо сказать. Сейчас у меня моторная… для встреч на островах. Потом были набережные каналов, уставшие ноги, натертые мозоли и инспектор Скарпа, который явно что-то не договаривал. Но, несмотря на все неудобства, прогулки по городу для Стуки были лекарством еще с подросткового возраста: прикоснуться к нагретой солнцем стене, подняться на мост, заглянуть во внутренний дворик через прутья железной ограды. Положительные вибрации, наполняющие силой. Ни в каком другом городе в мире нет подобных энергетических потоков, которые порождают не хаос и беспорядки, а воспоминания. Стуки, который возвращается с рыбного базара. Стуки, который с набережной смотрит на остров Сан-Микеле[13]и на свою тетю, бредущую на кладбище, здесь и на другом краю города – на улице Неисцелимых[14]. Что может быть выразительнее такого названия? Потому что неизлечимо больные любят жизнь до самого последнего дня, до самого последнего мгновения. – Скарпа, ты что-то темнишь. – Смотри, Стуки, я живу вон там, – с этими словами инспектор Скарпа показал другу балкон своей квартиры на третьем этаже. Набережная канала, на которой они стояли, носила название Фондамента Зен[15]. Скарпа указал Стуки на арку, из которой тот должен будет наблюдать за происходящим вокруг. – А почему именно завтра? – Завтра в кебаб-баре выходной день. Мою Африку застрелили тоже в их выходной. Это было логично. Дорогая редакция! Поразмыслив, я пришел к выводу, что не все туристы одинаковы. Я это понял не так давно, когда принялся изучать их внимательно и методично. Прежде всего, это люди, которые проделали большой путь, чтобы к нам приехать. Они оставили свои семьи и привычную им жизнь. Однажды утром они проснулись, погладили по голове своих детей и произнесли: «Я ощущаю в себе непреодолимую силу, которая влечет меня за собой. Я должен отправиться в Венецию! Простите меня, если сможете». |