Книга Пока воды Венеции тихие, страница 99 – Фульвио Эрвас

В самое последнее мгновение, уже перед пробуждением, наступал миг разрушения. В то время как сон постепенно растворялся в волнах звуков, внезапное дуновение ветра касалось этих шероховатых поверхностей, вода проникала в них, и фантастическое каменное место разбухало и неизменно распадалось на части. Каждое утро, охваченный ужасом, правитель стучал по стенам своей спальни с криком: «Город! Что с городом?»

Стуки вспомнил, как в детстве он думал, что его мама Парванех умела превращаться в ящерицу. Мальчику казалось, что именно так маме удавалось утром выскользнуть из дома, чтобы погреться на солнышке, застывая на спинках скамеек вдоль набережных Венеции. Мамы не было до самого вечера, пока не приходил с работы отец и они со Стуки не отправлялись ее искать. Они находили Парванех у лагуны. Женщина позволяла шуму воды заворожить себя, будто водная стихия была в состоянии сообщить ей какой-то секрет, код жизни, числа удачи.

Стуки смотрел на чирикающих воробьев, которые, словно бросая вызов гравитации, прыгали по самому краю набережной. Инспектор прислушивался к шуму шагов вечно спешащих куда-то людей. Утратившее свою стабильность человечество, неустойчивое и торопливое, поверхностное и потерянное.

Когда маленький Стуки сопровождал маму на прогулку и она разрешала ему погулять поблизости, не уходя слишком далеко, мальчик иногда пробирался украдкой в здание Дворца правосудия. Длинные коридоры, залы с большими окнами и осыпавшейся по некоторым углам штукатуркой. И те высоченные потолки, из-за которых у подсудимых, вероятно, складывалось впечатление, что их судят великаны.

Время от времени родители отпускали Стуки на рыбалку. Случалось, что его подвозили лодки, которые везли товары на острова Мурано, Бурано и еще дальше. Но гораздо чаще Стуки можно было увидеть с удочкой на одной из набережных города. Мальчик забрасывал леску, предварительно нанизав на крючок протухших креветок, которых выпрашивал на рыбном базаре. Стуки ловил камбалу, но для него это было только поводом прийти сюда, чтобы услышать эхо двигателей кораблей, пересекающих Адриатику, а еще – чтобы понаблюдать за людьми, замершими на деревянных и каменных мостах. Стуки наслаждался любопытством взрослых, которые на мгновение останавливались заглянуть в ведерко, в котором плавала его добыча. Заслышав звон колоколов, Стуки воображал, как он парит на крыльях чайки, лавируя между воздушными вихрями и гребнями волн.

Инспектор Стуки посмотрел на часы: время уже было подходящим. Немного хриплым ото сна голосом дядя Сайрус рассказал племяннику все, что ему поведал Ростам. Кузен отнесся к своему заданию очень ответственно. Прежде всего, он завел знакомство с крупье, которому при каждом удобном случае напоминал про Осписа Дюфура. Ростам смог убедить всех присутствующих в том, что француз был не только его компаньоном по бизнесу, но и очень близким другом, чуть ли не братом, и что он хорошо знал всех детей Дюфура. А еще был наслышан о невероятном везении в игре своего друга. И что он тоже хотел выигрывать как Дюфур, тогда бы уж он не поскупился на чаевые.

– Как отреагировал на это господин Вианелло?

– Даже глазом не моргнул. Мило улыбался в ответ.

– Улыбался?

– Так сказал Ростам.

– Что-то еще?

– Его немного раздражало, когда Ростам называл себя маркизом чего-то там.