Онлайн книга «Пока есть просекко, есть надежда»
|
Если бы мне случилось вернуться домой и застать старого Фистолона и мою жену за выбиванием матраса, палка из черной акации хорошо прогулялась бы по его башке и по шее. И ты, молодой Фистолон, если бы я тебя увидел с молоденькой официанткой, и ты бы попробовал моей палки. Очень полезная штука – палка из черной акации. Когда почтальон роняет твою почту мимо почтового ящика по неуклюжести или потому что ему некогда – и тут поможет палка. Увидишь, что в следующий раз он уже не промахнется, и даже сам распишется в получении телеграммы, только бы тебя не раздражать. Основа империи – это палка из черной акации и борьба с ржавчиной. Меня научил этому мой отец Луиджи, год рождения 1919. Он был ранен во Второй африканской войне, за что получил награду. И был всегда верен супружескому долгу. Ты помнишь моего отца Луиджи? Как-то зимой, когда холодно, у него случился разрыв сердца, и понятно, чем это все заканчивается. С тобой, Фистолон, это должно было случиться весной, когда природа просыпается и цветут невесты. И явно не под звуки оркестра, а как я себе это представляю: только что медитировал на унитазе и – мертвый! Однако ты отошел в мир иной 7 октября 1997 года, и твоя семья установила на могильной плите ангела, сделанного мастером Пестрином Антонио, мать которого ладила со старым Фистолоном, а жена играла в бананы с тобой, молодой Фистолон. Какой ангел у него мог получиться? Только ржавый. Но я скребу. 23 августа. Воскресенье Тихий летний вечер не предвещал ничего неожиданного, когда, подобно запоздалому шлейфу августовского звездопада, в город ворвалась синьора Селинда Салватьерра. Она примчалась на такси около семи часов вечера прямо из столицы лагун. В субботу утром, приземлившись в аэропорту Тревизо и ознакомившись с последним волеизъявлением своего дяди, графа Анчилотто, новоиспеченная наследница велела нотариусу забронировать ей номер в одной из гостиниц Венеции. Ведь нельзя же было упустить такую возможность своими глазами увидеть полет голубей на площади Святого Марка. Терпение водителя такси было на пределе, и совсем не из-за продолжительности поездки. Синьора Салватьерра заставляла его гнать машину как одержимая, и при этом ни на секунду не переставала болтать, постоянно мешая итальянский язык и кастильское наречие. Водитель резко затормозил на центральной площади, почти оглохнув от криков синьоры, которая внезапно поняла, что они проезжали мимо здания мэрии. Таксист еще не успел заглушить мотор, как Селинда выскочила из машины, взбежала по лестнице и стала дергать дверную ручку и колотить в дверь. – Почему они закрыты? Что за порядки в этом городе? К ней на помощь уже спешила инспектор дорожной полиции, дежурившая на площади. Однако Селинде Салватьерре такой прием показался недостаточным. Она ожидала как минимум оркестра. А как иначе можно достойно встретить наследницу огромной фазенды в пампасах в окрестностях… как его? – Треви-зо, – подсказала инспектор, уже раскаиваясь про себя, что не согласилась на ношение на службе табельного оружия: пистолета или хотя бы дубинки. – Треви-зо. Мне нравится Тревизо, – заключила Селинда и, потянув женщину-инспектора за рукав, начала показывать ей фотокопии кадастровых карт, которые она получила от нотариуса. – Но бумаги – это не земля! – заявила она, – мне не терпится осмотреть мои новые владения. |