Онлайн книга «Пока есть просекко, есть надежда»
|
Ты видишь чье-то лицо, похожее на твое. Берто убеждает тебя, что это именно твое лицо. Оно отражается в воде унитаза, потому и воняет, так он говорит. Наступает момент, когда Берто все это надоедает, и он лупит тебя по чему попало, а потом тащит к выходу и выталкивает на улицу. «Берто, не бросай меня», – умоляешь ты. Но трактирщика ждет полный зал клиентов, он не может весь вечер возиться с алкоголиком. «Ты злой», – кричишь ты ему и суешь свой ключ в первую попавшуюся замочную скважину. Но ключ ломается, ведь это не твой дом. Тогда с половиной ключа ты возвращаешься к Берто и просишь последний стаканчик. Потому что хуже все равно уже некуда. «Даже и не думай!» – отвечает Берто и наливает тебе полстакана белого вина, после красного. Наверное, поэтому там, где ты просыпаешься, у всех людей белые одежды. Ты думаешь, что это родственники Берто. Но они отвечают, что с ним не знакомы, и просят не волноваться. А еще говорят об этиловой коме. – От этого умирают? – спрашиваешь ты. – Обычно нет… А ты, Берто, умер. Ты этого не заслужил! Но не переживай, я вычищу твою могилу. 28 августа. Пятница За несколько секунд до телефонного звонка Стуки почувствовал запах чая. Он открыл глаза, пытаясь понять, который теперь час. За окном только-только начинало светать. Дядя Сайрус всю ночь читал досье. – Самый деликатный момент – на каком топливе мы печем торт из цемента. Сонному Стуки показалось, что над телефонной трубкой струился пар, как над стаканом с чаем. – Дядя, ты говоришь о горючих материалах? – Да, но речь не идет о древесине дуба, и даже не о соломе. – А о чем? – В материалах, которые ты мне дал, написано: нефтяной битум, кокс и мазут. И здесь нефть! Дядя Сайрус не смог сдержать гневного возгласа: от нее все несчастья Ирана. – Кроме того, в печи бросают покрышки, а еще используют метан. Совсем немного, только чтобы разгорелось. – Сайрус, о чем ты говоришь? – Господин Мосаддег не разрешил бы, чтобы на иранском цементном заводе жгли покрышки. – Господин Мосаддег был свергнут с поста премьер-министра в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году в результате государственного переворота. Думаю, ему было не до цементных заводов. – В любом случае, если что-то жечь, газообразные продукты сжигания попадают в воздух. Это законы физики. – Именно так, дядя! – Мы тоже иногда выделяем газы. – Да, но я не думаю, что они так же вредны, как выбросы цементного завода. Это ведь почти как мусоросжигатель. Антимама! Это же не цементный, а мусоросжигательный завод! – В Иране господин Мосаддег никогда бы не позволил построить мусоросжигательный завод. Стуки отправился в полицейское управление, чтобы еще раз просмотреть свои записи в корзине для вопросов. От Ландрулли он узнал, что осмотр комиссаром виллы графа Анчилотто ни к чему не привел. Никаких следов пистолета. К тому же полицейским пришлось выдержать атаку свирепой, как ягуар, синьоры Салватьерры, которая обвинила их в коррупции и назвала обыск актом жестокого беззакония. – Она их впустила? – удивился Стуки. – В конце концов синьоре пришлось это сделать. Но коллеги должны были передвигаться, плотно прижимаясь к стене. Она орала как сумасшедшая над каждым открытым ящиком. «Антимама!» Инспектор никогда еще не находился в таком затруднительном положении. Возможно, он задавал себе не те вопросы? |