Книга Пока есть просекко, есть надежда, страница 82 – Фульвио Эрвас

– Здесь нарушается спокойствие граждан, – воскликнул чиновник, водружая на нос очки, чтобы получше разглядеть лицо инспектора полиции, и в негодовании показывая пальцем на синьору Салватьерру.

– Пингвин и верблюд! – завопила Селинда в лицо секретарю.

– Антимама! Нельзя ли поспокойнее?

– Пингвин и верблюд! – крикнула та еще раз, поворачиваясь к Стуки.

Но внезапно глаза женщины закатились, и она без чувств упала на руки к едва успевшему ее подхватить инспектору. Удивленные присутствующие зашептались. На их лицах отразился испуг, но еще больше облегчение: что-то смогло переломить стихию. Стуки слегка похлопал Селинду по щекам. В это время пресс-секретарь, воспользовавшись моментом, стал снимать со стены транспарант. С ловкостью дикой андской кошки и с яростным воплем очнувшаяся синьора Салватьерра набросилась на мужчину со спины и повисла на нем. Незадачливый чиновник стал кричать и звать на помощь. И только вмешательство мэра помогло избежать драки. Он мысленно перевел с испанского надпись на плакате и заключил, что, в конце концов, в ней не было ничего оскорбительного. «Похоже на одну из фраз графа Анчилотто», – подумал он.

Стуки проводил синьору Салватьерру в бар. Перед тем, как заговорить с ней, инспектор внимательно посмотрел на женщину. Перед ним была сорокалетняя особа с жестким взглядом черных глаз. Кожа ее рук загрубела: вряд ли в своей стране Селинда вела курсы кройки и шитья.

– И часто вы так падаете в обморок?

– Только когда забываю пожевать мою обычную дозу листьев коки.

– А, понятно!

– Вот глупый! Это всего лишь маленькое недомогание, которое проявляется, когда мне приходится общаться с большими дураками. К счастью, это лечится крошечными таблетками.

– Таблетками, говорите?

– Да.

– Такими, как «Люминал»?

Селинда Салватьерра бросила на инспектора быстрый взгляд.

– «Люминал». Барбитурат. Как те, которыми воспользовался ваш дядя, чтобы отправиться в рай.

Женщина ничего не ответила.

– Мне сказали, что вы из Боливии. Могу ли я узнать, из какого именно города?

– Кочабамба. Город вечной весны.

Селинда и инспектор изучающе смотрели друг на друга. Стуки обдумывал, как лучше поступить с этой непредсказуемой женщиной, которая – и инспектор это знал – в данный момент размышляла о том, сможет ли этот полицейский помешать осуществлению ее планов.

– Я расследую смерть вашего дяди.

– Это была естественная смерть.

– В самоубийстве нет ничего естественного.

– А в продолжающейся агонии, когда нет никакой надежды?

– М-м-м-м.

В черной бездне глаз Селинды Салватьерры заколыхалась темнота. Женщина старалась встретиться взглядом с инспектором.

– Я дала слово и должна его сдержать.

– Дали слово дяде, правильно я понял? Вы хотите мне рассказать?

– Мне это не нужно.

– Антимама! Я решаю, что…

Стуки оборвал фразу на полуслове: он понял, что эта тактика была неправильной. Он не даст себя спровоцировать.

– Синьора, могу ли я вам чем-то помочь? – изменил стратегию инспектор.

Селинда надолго задумалась.

– Может быть, господин…

– Стуки. Инспектор Стуки.

– Вы начальник?

– А вы чем занимаетесь?

– Виноградниками и вином. Очень редко мужчинами.

«Она должна понимать в этом толк», – подумалось Стуки.

– Инспектор, помогите мне встретиться с членами Братства просекко.

– Не знаю, будет ли это в моей власти.

– Я думаю, что у вас должно получиться, – попыталась польстить ему Селинда.