Книга Сиделка, страница 12 – Джой Филдинг

– Вполне разумно, – ответила Элиз; если отсрочка и огорчила ее, она никак этого не показала. – Была очень рада с вами познакомиться, – сказала она Трейси и отцу перед уходом. – И, пожалуйста, попрощайтесь за меня с миссис Дандас.

Мы смотрели, как она идет по дорожке перед домом. Мне снова потребовались все силы, чтобы удержаться и не побежать за ней.

– Ты шутишь? – спросила я отца, когда он закрывал дверь. – О чем тут еще говорить? Она просто феноменальна! – Я обернулась к Трейси за подтверждением.

– Это папе решать, – пожала плечами сестра.

– Разве она не идеальна? – настаивала я.

– Мне она показалась довольно милой, – признала Трейси. – Хотя вряд ли мой голос имеет решающее значение.

Отец улыбнулся.

– Можешь позвонить вечером миссис Вудли. Скажи ей, что мы все обговорили и готовы дать ей попробовать.

– Не понимаю, почему ты сразу не сказал ей об этом, пока она не ушла.

– Потому что не следует давать прислуге понять, что она победила, – пояснил папа и подмигнул Трейси, словно мне этого никогда не понять.

– Ладно. Хорошо. Как скажешь, – сказала я, мысленно поморщившись от снисходительного «прислуга» и подумав, что нам повезет, если Элиз задержится хотя бы на неделю, прежде чем пустится в бега.

– Мне пора, – сказала Трейси.

– Даже с мамой не поздороваешься?

– Разумеется, я поздороваюсь с мамой, – бросила сестра, хотя убийственный взгляд и показал, что она вовсе не собиралась этого делать.

Я поднялась вместе с ней по широкой лестнице. На верхнем этаже было четыре спальни: две в передней части дома и две в задней, в каждой собственная ванная комната. В детстве мы вместе с сестрой жили в большой комнате с видом на улицу, а комнату в другом конце коридора отец использовал в качестве рабочего кабинета.

– Может быть, она спит, – пробормотала Трейси, когда мы подошли к большой хозяйской спальне, выходящей окнами на задний двор. – Мы же не хотим ее потревожить, – добавила она, пытаясь выдать надежду в голосе за заботу.

Дверь была открыта, и я заглянула внутрь. Возле единственной белой стены стояла двуспальная кровать с пологом на четырех столбах, и на огромных простынях лежала наша изможденная и крошечная мама. Ее немощное тело опиралось на три туго набитые подушки за спиной. Еще по одной подушке было под руками. Два года назад, когда мамино состояние больше не позволило им с отцом спать вместе, он переехал в маленькую спальню по другую сторону коридора.

– Привет, мам, – сказала я и, подойдя к кровати, провела ладонью по редеющим седым волосам, когда-то густым и темным, которыми она так гордилась и ради которых шла на такие жертвы.

Мать медленно повернула голову в мою сторону.

– Здравствуй, милая, – произнесла она, оглядывая комнату. – Это Трейси там?

– Да, мам, это я, – сказала сестра от порога. – Как ты себя чувствуешь?

– Теперь лучше, раз ты здесь. Подойди поближе. Дай на тебя поглядеть. – Одна рука поднялась и схватила Трейси за пальцы. – Какое красивое платье.

– От Виктории Бэкхем, – сообщила Трейси, решив на этот раз не крутиться. – Ну, что думаешь об Элиз Вудли?

– Кажется, она милая, – прошептала мама, с трудом произнося каждое слово; ее застывшее лицо не показывало никаких эмоций.

– Мы опросили многих женщин, – продолжила Трейси. – Она оказалась намного лучше остальных.