Книга Сиделка, страница 57 – Джой Филдинг

Я вышла из комнаты, спустилась по лестнице и покинула дом.

В следующий раз я увидела маму уже мертвой.

Не сказать что я не пыталась с ней повидаться.

Но все два месяца, прошедших с моего последнего визита до маминой смерти, я получала отказ.

Сначала мне казалось, что лучше дать отцу немного времени, подождать, пока осядет пыль и остынут горячие головы. Не мог же он не понимать, почему я так всполошилась. Ведь в первую очередь меня беспокоили мамины – и папины – интересы.

– А чего ты ожидала? – скривилась Трейси, словно с самого начала подозревала о происходящем. – У мужчины годами не было секса, а Элиз довольно красива для своего возраста. Отцу наконец удалось с кем-то переспать. Разве можно его винить?

Возмутилась сестра только после того, как я рассказала ей о маминых серьгах с сапфирами и бриллиантами, которые отец отдал Элиз.

– Так и знала, что с ней будут проблемы, – проворчала Трейси. – Что будем делать?

– Не уверена, что мы вообще можем что-то сделать.

– Не надо тебе было ее нанимать.

– Спасибо. Очень полезная идея.

– В следующий раз, когда пойдешь к ним, – продолжала Трейси, не обращая внимания на мой сарказм, – просто забери с собой остальные мамины украшения.

– Предлагаешь их выкрасть?

– Ну, не похоже, что папа сам тебе их отдаст. Да и это не совсем кража. То есть драгоценности в конце концов все равно должны достаться нам.

Надо признать, я думала так же. Пусть даже мамины украшения, если не считать отдельных предметов, особенно тех сережек с сапфирами и бриллиантами, и не представляли особой ценности. Но дело было скорее в идее: независимо от цены, они должны были принадлежать нам, ее дочерям, а не посторонней женщине, делившей постель с отцом.

Но всякий раз, когда я звонила в родительский дом и говорила, что собираюсь заехать, в ответ раздавались лишь отговорки.

– Сейчас не время, – говорил отец. – Твоя мать отдыхает.

– Она плохо спала этой ночью, – говорила Элиз. – Лучше ее не беспокоить.

– Давай завтра.

– Давайте на следующей неделе.

Я попробовала зайти с другой стороны.

– Дети хотели бы заехать искупаться на этих выходных, – сообщила я.

– Мы уже закрыли бассейн на зиму, – возразил отец.

– Так рано?

– Не раньше обычного, – бросил он, хотя на дворе стояла всего лишь середина сентября и обычно отец закрывал бассейн не раньше чем через месяц.

– Дай им время, – посоветовал Харрисон. – Похоже, ты погладила отца с его подружкой против шерсти. Ты это умеешь.

Хоть он и произнес последние слова с улыбкой, в его тоне сквозило неодобрение. Кажется, в таких случаях говорят: «В каждой шутке есть доля шутки».

– Но они успокоятся и передумают, – добавил он, не дожидаясь моей реакции.

Они не передумали.

Со временем становилось только хуже. Харрисон вернулся к обычному писательскому графику, и снова посыпались жалобы на мою работу и детей. Я старалась не думать о Роджере Макадамсе, который, по словам другого агента из нашей конторы, пока отказался от поиска квартиры. Я подумала, не связано ли это со мной, и каждый день еле сдерживалась, чтобы ему не позвонить. За сентябрем наступил октябрь… И вдруг однажды ни с того ни с сего позвонила Элиз.

– Ваш отец сегодня утром ненадолго уезжает, – сообщила она. – И я решила, что вы не откажетесь заглянуть ненадолго, пока его нет.