Книга Сиделка, страница 72 – Джой Филдинг

– Санты не существует, – заявила сестра без обиняков. – Это мама и папа наполняют наши носки и кладут подарки под елку.

Я тут же бросилась в слезах к маме, умоляя ее сказать, что Трейси врет.

– Слава богу! Больше не придется продолжать этот нелепый цирк, – ответила мать.

Дальше праздник больше походил на обязанность, чем на волшебство. Мы послушно вешали носки на каминную полку в гостиной в сочельник, чтобы наутро найти в них остатки конфет и апельсинов из холодильника. Мы притворно удивлялись полученным подаркам. Трейси еще за несколько недель до праздника находила, где они спрятаны, и открывала коробки. Даже ребенком я понимала, что ее подарки намного лучше и уж точно дороже моих. Отец считал игрушки слишком легкомысленными, поэтому их мы получали редко. И среди них никогда не бывало Барби, которую я всегда просила у фальшивого Санты в супермаркете – просто на случай, если он все же не фальшивый.

Став старше, я пыталась компенсировать былые обиды, покупая Трейси и родителям самые хорошие подарки, которые только могла себе позволить. Я и тогда понимала, что подобные попытки добиться их расположения выглядят жалко и абсолютно не работают. Что бы я ни выбирала – а в один особо памятный год это были свитер для Трейси, шелковый шарф для мамы и жилет для отца, – все было не то.

– Не в моем стиле.

– Терпеть не могу такие цвета.

– С каких это пор я стал носить жилеты?

Сценарий более или менее повторялся из года в год.

Радости становилось меньше.

Тревоги становилось больше.

С приближением Рождества я все меньше ощущала радости и все больше – беспокойства. Только после того, как мы с Трейси покинули родительский дом и папа с мамой отказались от утреннего ритуала, я смогла вздохнуть с облегчением. Мы все равно обязаны были присутствовать на рождественском ужине с пересушенной в духовке индейкой со всем причитающимся гарниром, но от нас больше не требовалось привозить подарки, хотя маму всегда немного расстраивало, что она ничего не получает.

Все изменилось, когда у нас с Харрисоном родились свои дети. Рождество наконец-то стало радостным событием, полным подарков и смеха. Изобилие видеоигр под елкой. Десятки супергероев и мягких Супер-Марио, а иногда и Барби.

Поначалу мы еще заставляли себя приезжать к родителям на рождественский ужин, но по мере ухудшения маминого состояния традиция прекратилась. Я пыталась вместо этого приглашать родных к нам, но они всегда отказывались. Трейси могла пообещать отметить праздник с нами и не прийти в последний момент. Это зависело от других приглашений, которые она получала. Меня такое положение устраивало. Трейси и есть Трейси. И что бы она ни думала, я без проблем принимала сестру такой, какой она была. Да, ее самовлюбленность иногда бесила, и да, Трейси могла быть поверхностной и нетактичной, но еще она бывала милой и смешной. И в любом случае всегда беззастенчиво оставалась собой.

И это одна из причин, почему я любила сестру.

И почему скучала по ней, когда мы были не в ладах. А именно так и было в первое Рождество после смерти мамы.

В тот год праздник прошел без лишней торжественности. Я пригласила на ужин папу, но он, как и ожидалось, отказался. Трейси тоже.

– Спасибо, но у меня уже есть планы, – сказала она.

Позднее я узнала, что она ужинала с отцом и Элиз.