Книга Стамбульский ветер, страница 52 – Алеся Кузнецова

От чашки поднимались клубы пара, заполняя пространство запахом и вытесняя все невысказанное. Просто чай. Без мяты и без лимона. Горячий, терпкий, обыкновенный. Я долго смотрела на чашку, будто в ней можно прочитать судьбу, если хорошенько всмотреться. Я не включала ноутбук. Не проверяла мессенджеры. Просто сидела. И когда зазвонил телефон, вздрогнула так резко, что чуть не пролила чай.

Голос сына звучал уверенно и я сразу поняла, что мне не удастся уговорить его прекратить свое генетическое расследование.

– Привет, мам, – я почти услышала, как он идет по улице. Где-то позади прозвучал автомобильный гудок и залаяла собака. Издалека донесся незнакомый смех. Настоящая весна в чужом городе.

– Ты где?

– На площади. Мы с Мэтом уже прогулялись до костела, снова были у музея. Но я тебе звонил вчера, а ты не ответила.

– Да, прости, – я сглотнула. – Было… немного тяжело.

– Слушай, мы тут с Мэтом… ну, в общем, решили не говорить бабушке. О нашем совпадении по ДНК. Тем более пока даже не ясно по которой оно линии. Его мама сказала, что ей, вроде как, нельзя волноваться.

– Правильно сделали, – ответила я чуть быстрее, чем следовало.

– Мам, ты не поверишь, – он вдруг понизил голос. – Я не знаю, как объяснить, но у меня к ней какое-то… странное чувство. Не просто симпатия. Будто я ее знаю. Она теплая, да, но дело не в этом. Она на меня так смотрит… как будто вспоминает. Как смотрят на кого-то, кого давно не видели.

Я ничего не сказала. Просто слушала.

– А еще Мэт вчера заметил, что у меня на руке родинка – такая же, как у его бабушки. Я даже не придавал значения, а он такой: «Стоп. Смотри, у тебя родинка, как у бабушки.” Хотя, может это и ничего не значит, потому что у Тани, мамы Мэта такой нет. А она же дочка Елены Васильевны.

Я онемела. В голове тут же вспыхнула мысль, которую я гнала от себя последние сутки. Родинка. Та самая. Как у Тимура. И как у Эмина. Я сама часто смотрела на эту родинку на маленькой ручке сына и вспоминала его отца. А теперь Тимур сказал, что такая же была у незнакомой женщины из другой страны. Что, если все действительно так? Если в ее взгляде на фотографии я вчера прочла не эмпатию… а настоящее узнавание?

Мне удалось сдержать дрожь в голосе и почти спокойно сказать:

– Скорее всего, совпадение. У людей много родинок.

– Может. Бабушка Мэта… Елена Васильевна… она интересная, в общем. Так рассказывает, что слушаешь и захлебываешься интересом. Особенно про своих классиков.

– Мне понравилась она по фотографиям.

– Мэтт все рассказал родителям, и мы вчера вечером ходили к ним на ужин. Прикинь, у них в Новогрудке все рядом – родители живут на соседней улице от бабушки. Он к ней с дедом пешком ходит в гости. Они у него клевые.

– Да… – я выдохнула. – Бывает, что людям везет с семьей.

– Я раньше думал, что во всех семьях, как у нашего деда с Любой. Оказывается, совсем нет. Но сейчас речь о другом. Мы поговорили с родителями Мэта и Таня сказала, что…

– Ты что, маму Мэта просто Таней называешь?

– Она сама так предложила и она клевая. К тому же сейчас у многих так принято. У меня шеф на работе тоже, не смотри, что ей за шестьдесят, а сказала, чтобы я, когда не на совещаниях, то звал ее по имени. Но понятно, что на твоей фабрике ты такого не видела.

– Вот только не начинай снова про это. Я любила работу и мне было там хорошо все эти годы.