Книга Стамбульский ветер, страница 86 – Алеся Кузнецова

Милена перевела на меня взгляд. В ее глазах застыла не злость, не обида – страх. Оголенный, рвущий душу страх потерять не только любовь, но и шанс вырваться из старой жизни в районном центре или общежитии с ржавыми кранами.

– Я выцарапывала это все ногтями, – прошептала она. – Я так старалась стать достойной. Я училась. Я хотела работать, только на работу без опыта и прописки никто не брал. И тут я встретила тебя.

Тимур молча развернулся и прошел мимо меня в мою комнату, я выскочила за сыном.

– Мам, я пока возьму у тебя, ладно? – он уже доставал купленный мною для поездки в Стамбул чемодан. Голос его был глухой, а в уголках глаз застыли слезы. Всего один звонок и все разрушено… как будто мы переключили канал и попали в совсем другое кино и не будет больше счастливого смеха за завтраками, всей этой суеты и нашей семьи. Все рухнуло и я боялась за своего мальчика.

– Тима, пожалуйста, – Милена схватила его за руку и этот жест отчаяния разорвал мое сердце.

– Тимур, поставь чемодан, вам надо поговорить.

Мой мальчик, такой большой и уверенный, такой сильный… сейчас он обмяк и сдулся, безвольно опустился на диван и поднял взгляд на Милену.

– Прости меня, пожалуйста. Мы сможем из этого вырулить, мы все сможем теперь.Она кивнула и посмотрела умоляюще:

– Ты притворялась.

– Да. Притворялась. Потому что если бы ты увидел меня настоящую – ты бы не захотел быть рядом. Ты бы никогда не выбрал такую как я. А я так хотела быть с тобой.

Он опустил голову и закрыл лицо руками. Одно движение. Как будто физически не мог больше видеть ее перед собой.

– Мне жаль, – прошептала Милена. – Правда жаль. Но я не жалею, что это было. Я была счастлива. Хоть немного. Хоть в этой лжи.

Он отвернулся.

Милена больше не сказала ни слова. Подошла к тумбочке, положила ключи и взяла сумку. Медленно. Почти торжественно. Как будто на сцене. Потом снова посмотрела на Тимура, будто надеялась, что он все-таки ее остановит.

Он не посмотрел.

– Ты не простишь, как будто сам идеальной. Да у тебя вся семья их сплошных секретов, вы все так живете, а виновата только я. Посмотри на мать – ты уверен, что она все тебе говорит? Ты уверен, что твоя семья так честна? Ты даже о существовании бабушки не знал!

Тимур не шелохнулся. Но я видела как больно сейчас моему сыну.

Она вышла из кухни в комнату. Тихо. Без скандала. Тимур взял чемодан и вошел туда за ней.

Я не знала, о чем они говорили. Временами из комнаты доносились крики, временами мне было слышно, что Милена плачет. Пару раз все затихало и я, глядя на ее любимую ложку на столе, предательски надеялась, а вдруг она сможет ему это как-то объяснить, вдруг он ее простит и мы снова будем жить как раньше, мы ведь семья, а в семье всякое бывает.

– Ты врешь! – сквозь дверь донесся голос, и это было самое страшное – не крик, а почти стон раненого.

Через два часа дверь открылась и я поняла, что все кончено. Тимур молча прошел вниз с чемоданом в руке, Милена шла за ним, опустив голову. Потом я слышала как хлопнула входная дверь, и захлопнулась от сквозняка форточка. Я видела из окна как они стояли внизу в ожидании машины, видела как Милена пыталась что-то сказать моему сыну и как он отказывался ее слушать. А потом чемодан исчез в багажнике желтого минивэна с шашечками, машина аккуратно тронулась и Тимур остался среди улицы один.