Книга Стамбульский ветер, страница 88 – Алеся Кузнецова

– Хотела бы я чтобы ты сам мог ему это сказать, – написала я.

– Уверена?

– Мы говорим с ним много о ней, о том, что случилось, но я не могу ему помочь, я сама привязалась и сейчас чувствую себя так, словно умер близкий человек. Может, с тобой ему будет проще обсуждать это все.

Я не ждала, что он сразу согласится, и сама уже боялась того, о чем попросила, но через пару секунд пришло сообщение от Эмина: – Дай мне его контакт и предупреди, что я хочу с ним поговорить.

Тимур не спал уже седьмую ночь. Он лежал поперек дивана, не раздеваясь, так, как упал после долгой и пустой дневной поездки по городу. Новая машина стояла во дворе – сверкающая, ровно та, о которой он мечтал. Но мертвая, как он сам. Марго настояла, что это теперь ее право – делать подарки Тимуру. Право, которого она была лишена много лет. Я не стала возражать, между ними с Тимуром была необъяснимая связь, которая возникает просто, как будто так и должно быть. Нам не понадобились годы и долгие осторожные разговоры – мама просто вошла в нашу жизнь, и мне стало казаться, что так было всегда.

Она спокойно закатывала рукава домашней клетчатой рубашки, которая теперь хранилась в моем шкафу, вместе с другими ее вещами, мыла посуду на кухне, заваривала кофе и жарила яичницу. Мы говорили с Тимуром по очереди, боясь оставить его одного. Всего за неделю он похудел на восемь килограмм. Если бы мне сказали об этом раньше, я бы не поверила. У мамы шел выпуск журнала, ей присылали с работы на согласование страницы верстки, телефон звонил без умолку, но она включала беззвучный режим и держала Тимура за руку, разговаривала с ним о Милене, о том, как мы все просмотрели, о том, что ее Лера выяснила в Ярославле – и о том, чем теперь все это оказалось. А потом ночью я видела как она работала на ноутбуке над журналом до пяти утра и Тимур помогал ей. Я надеялась, что эта работа хоть немного отвлечет его и вернет к нормальной жизни. Но чуда не происходило.

Когда Тимуру позвонил Эмин, мы с мамой сидели вдвоем на кухне, так и не включив свет, хотя темнота давно опустилась на город. Я предупредила сына, сказала, что это мой друг, и он хочет его поддержать, что он тоже пережил тяжелое расставание когда-то, давно. Хотя только я знала – кого именно он тогда потерял. Я старалась забыть этот момент, когда убегала из Стамбула, сохраняя в себе тайну: жизнь маленького Тимура. Я не могла найти себе места, боясь, что их разговор станет пустым и банальным или наоборот приведет к раскрытию секрета, который я хранила столько лет. Теперь мне не надо было даже закрывать глаза, чтобы снова попасть в свой кошмар, когда меня всю поглощают зыбучие пески пустыни.

Сквозь закрытую дверь я услышала звонок, разорвавший тишину и почему-то сразу поняла кто это. Я почти видела, как за дверью Тимур привычным уставшим движением смахнул значок “ответить” вправо и поставил звонок на громкую, как делал всегда, когда звонили по работе. Но я уже предчувствовала, кто звонит и буквально вцепилась двумя руками в свою чашку с остывшим чаем.

Эмин заговорил первым и я растворилась в тембрах и краске его низкого забытого голоса. Двадцать лет я не слышала голоса, от которого всякий раз замирало мое сердце. Двадцать долгих лет… А теперь его звуки врезаются в поверхность стен моей квартиры, ставшей убежищем и пристанищем для нас с сыном. Дрожь родилась где-то внутри меня и пройдя сквозь солнечное сплетение вырывалась наружу. Я почувствовала как задрожали мои руки и как мама взяла их в свои теплые ладони.