Книга Стамбульский ветер, страница 85 – Алеся Кузнецова

– Хорошо бы, люди только такое забывали, да, мама? —Тимур перевел на меня взгляд и я поняла, что он еще немного злится.

Сын увлек Милену к ним в комнату и молодежь начала собираться на занятия наперегонки. А я осталась в комнате одна и решила с самого утра поделиться своими мыслями с Эмином.

Я была уже вся в нашем маленьком уютном выдуманном мире, где могла быть по-настоящему искренней и не скрывать своих мыслей и страхов, даже, если они мне казались не совсем нормальными. Но звонок мобильного резко вырвал меня оттуда. На подоконнике под полотенцем вибрировал мобильник Милены, а из комнаты доносился громкий голос моего сына, который снова что-то эмоционально рассказывал Милене.

Я могла сдержаться и вернуться к переписке с Эмином. Могла крикнуть Милене. Но я не сделала ни того, ни другого. Я вскочила, осторожно взяла в руки вибрирующий мобильник и дрожащими пальцами набрала вместо кода в телефоне дату рождения Милены. Насколько я узнала девушку, это было самым вероятным. И код подошел. Ладони стали влажными и пальцы чуть скользнули по экрану. Нажала на значок ответа и замерла в нерешительности. Я понимала, что перешла черту и теперь оставалось лишь идти до конца, поэтому заслышав взволнованное мужское “Алло, Милена”, включила громкую связь и услышала, как на всю квартиру разнесся чужой голос.

– Это не Милена, – ответила я.

– А кто? Где Милена? Почему вы ответили вместо нее?

– Я мама ее жениха. А вы кто?

– Что?! Какого жениха, если я ее муж!

Я подняла глаза и увидела в открытом проеме глаза своего сына, у него из рук вырывалась Милена с диким лицом, как будто я держала не телефон, а взведенную гранату.

Моя рука все еще дрожала. Я прижимала ее к груди, будто это могло что-то остановить – боль, стыд, гнев, все сразу. Все сгорело. Слова, доверие, смех – все вспыхнуло за секунду, и теперь остался только пепел. Хотя на столе по-прежнему стоял ее недопитый кофе. Лежали резинки для волос и смешная ложка, которую Тимур ей подарил сразу после переезда. Всего лишь ложка, такая мелочь… ложка для мороженого. Тимур знал, что ей нравятся именно такие. Все эти мелочи – как маленькие, забытые жесты любви, теперь казалось, лежали обугленными. Мне стало невыносимо больно, и я подумала про сына и то, что должен сейчас чувствовать он. Тимур так и стоял посреди комнаты, словно отказываясь верить в то, что произошло. Дверь приоткрылась и за сыном появилась Милена. Я впервые смотрела на нее совсем по-новому и теперь так явственно видела все, что раньше пыталась в ней оправдать. Она сделала шаг в сторону моего сына.

– Тим… пожалуйста… ты не знаешь, через что я прошла. Мы давно не вместе, но он… он не дает мне спокойно жить. Я пыталась… я правда пыталась все начать сначала. Здесь. С тобой.

Тимур не ответил. Даже не дрогнул.

– Я не хотела врать. Просто боялась, что, если скажу правду, все закончится еще до того, как начнется. Я знала, что ты не простишь. И не могла это все потерять. Много раз хотела тебе все рассказать… просто… все очень непросто, я запуталась, помоги мне.

Он отвел взгляд. Я видела, как у сына дернулся уголок рта, как будто он хотел что-то сказать – но язык не поворачивался. Только сжал кулаки.

– Ты могла сказать, – тихо, но четко произнесла я. – Сказать ему. Или мне.