Онлайн книга «Дурная кровь»
|
Кейн Дарби наказывал себя уже не одно десятилетие. Может, он позволил себе поверить, когда встретил маму, что с него наконец хватит. Что он может быть с ней вместе. Что он может обрести семью. Но твоя семья никогда тебя не отпустит. Я вспомнила, как Кейн пытался поговорить с Шейном, пытался уменьшить тот вред, который причинял его отец. А потом я подумала про Дина, который стоял рядом со мной в саду, и светлые волосы падали ему на лицо. Дин был для меня тем же, кем Кейн был для мамы. Как и Кейн, Дин много лет тщательно контролировал свои эмоции. Он многие годы убеждал себя, что внутри у него есть что-то темное и извращенное, и если он не будет осторожен, то однажды превратится в своего отца. Мы все находили свои способы справляться с жизнью, которую у нас отбирали. Для Слоан это были числа. Для Лии это было стремление скрывать свое истинное «я» под множеством слоев лжи. Майкл намеренно провоцировал гнев, не дожидаясь, пока кто-то другой сорвется. Дин делал все, чтобы держать эмоции в узде. А я использовала свою способность понимать людей, чтобы не давать им понять меня. Стать частью программы прирожденных значило отпустить часть этого контроля. «Многие годы ты была для меня всем. – Я говорила уже не с Кейном. Я говорила с мамой. – Ты держала меня на расстоянии от отцовской семьи. Ты сделала меня центром своего мира, а себя – центром моего». Я обняла Дина за шею. Я ощутила его пульс, ровный и мерный. Его кончики пальцев скользнули по краю моего подбородка. Я прижалась своими губами к его, потом отстранилась. Я ощущала его на вкус, хотела его, чувствовала его, и я вспомнила… Мама целует Кейна… Первый день в школе… Раскраски в заведении Ри… Мелоди, в саду. – В чем дело, что ты как пугливая кошка? – У Мелоди волосы собраны в хвостики; у нее ободранные колени, и она уперла свои сердитые руки в сердитые бока. – Это просто ядовитый сад! – Она приседает рядом с растением. – Если ты не войдешь, я съем этот листик. Прямо сейчас слопаю его и помру! – Нет, не станешь, – говорю я, делая шаг к ней. Она скрывает листочек и открывает рот. – Дети, перестаньте тут топтаться! Я поворачиваюсь. Позади нас стоит старик. Он выглядит сердито и недовольно, на нем рубашка с длинными рукавами, хотя сейчас лето. Из-под рубашки виднеются резкие белые, уродливо выпуклые розовые линии, они змеятся по его телу. Шрамы. – Сколько вам лет? – спрашивает старик. Я отчетливо осознаю, что он носит рубашку с длинными рукавами, потому что это не единственные его шрамы. – Мне семь, – отвечает Мелоди, подходя ко мне. – А Кэсси только шесть. Воспоминание сменяется, и внезапно я уже бегу домой. Я бегу… Ночь. Я в постели. Глухой стук. Приглушенные голоса. Что-то не так. Я знаю это, и я вспоминаю старика в саду. Он разозлился на меня и Мелоди. Может, он пришел сюда. Может, он сердится. Может, он меня сейчас съест. Снова стук. Крик. Мама? Я уже наверху лестницы. Внизу что-то виднеется. Большое. Неровное. Внезапно я вижу на лестнице маму, она опускается на колени передо мной. – Иди спать, милая. У нее на руках кровь. – Старик приходил? – спрашиваю я. – Он тебя поранил? Мама прижимается губами к моей голове. – Это просто сон. Я возвращаюсь из воспоминания, ощущая, что по-прежнему прижимаюсь к Дину, уткнувшись лицом ему в плечо, а его руки нежно расчесывают мои волосы. |