Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
— Хорошо, что вы тут, Ганс, — Ильф говорил быстро и казался странно взволнованным, — мне нужна ваша помощь. Пожалуйста. У вас… — журналист запнулся и издал тихий, нервный смешок, — у вас случайно нет антидота от цианида? Женю отравили. Я посмотрел на трубку в руке и задумчиво разгладил усы. Пожалуй, это было весьма неожиданно. Забавно, но пару дней назад я как раз думал о том, что выжал из убийства Владимира Воробьева все возможные улики и готов к новым трупам. И вот, пожалуйста, как по заказу!.. Или нет. В биографии Евгения Петрова до этого никаких отравлений не числилось. По логике нашего таксидермиста-сектанта его следовало выкинуть из самолета. С другой стороны, Петрова могли отравить и не в связи с моими убийствами. Мало ли кому мог помешать любопытный журналист, с удовольствием сующий свой нос в чужие дела. То, что он делал это тактично и деликатно, само по себе безопасность не гарантировало. А еще была вероятность, что Ильф решил меня разыгрывать. Конечно, он не был похож на человека, способного шутить со здоровьем близких. Тем не менее, он мог поспорить с Кольцовым, Приблудным или тем же самым Петровым. Только почему я? Логичнее было бы подшутить над кем-нибудь из своей компании, а не над бедным замученным следователем. Так что этот вариант я отмел. — Надеюсь, вы не думаете, что это идиотская шутка, — сказал Ильф в унисон моим мыслям. Я на мгновение улыбнулся, но потом взял себя в руки и строго спросил: — Илья Арнольдович. Мне нужны подробности. Петров живой? — Живой. Умирает. Не может дышать, — Ильф говорил быстро и предельно серьезно. — Я вызвал врачей. Но я не знаю, как далеко им ехать, а вы в двух шагах. Мы тут, на Среднем каретном, четвертый дом. Забавно, но место потенциального преступления действительно находилось у меня на заднем дворе. Но медикам тоже было близко, хоть и не в пешеходной доступности. До нас, например, они доезжали за пятнадцать минут, что я имел возможность проверить на предыдущем помощнике, еще более неуклюжим, чем бестолковый Васильченко. Раньше успевали за шесть, но в прошлом году ближайшая подстанция закрылась на ремонт, и ехать было дальше. Я снова разгладил усы. Отравление цианистым калием вовсе не гарантировало смертельный исход. А то, что Петров не может дышать, вовсе не гарантировало отравление именно цианидом. Это могло быть все, что угодно. При всем моем уважении к Ильфу, он был журналистом, а не врачом. — Хорошо, теперь успокойтесь и соберитесь, — я прижал трубку плечом, схватил карандаш со стола Брусникина и вытащил чистый лист у него из печатной машинки, — какие симптомы, и почему вы решили, что это цианид. Ильф фыркнул в трубку — кажется, это относилось к предложению «успокоиться» — и начал перечислять: — Одышка, лицо багровое, запах горького миндаля изо рта, зрачки расширены, холодный пот, слабость, головная боль, боль в груди, потом паника, нарушение координации. Женя упал, не мог встать, мы вывели его на воздух, временное улучшение, потом опять одышка. Пульс частый, выдох длинный, вдох короткий… что еще? А! Обстоятельства отравления: мы пили чай в гостях у Григория Распутина, и он угостил нас миндальными пирожными. И Женя, вы представляете, Ганс, он смеялся. Ну, как можно смеяться, когда… А мне было интересно, как можно было додуматься взять у Григория Распутина миндальные пирожные. |