Книга Дохлый таксидермист, страница 128 – Мария Самтенко

— Да пожалуйста, — не стал возражать Женя. — Главное успеть, тут же приемное время. Ну, если что, завтра придете, расскажу подробности.

Иля, разумеется, не захотел откладывать все на завтра. Петров выпроводил Мишу Файнзильберга в пять часов, а Ильф появился в палате в девятом часу вечера и в сопровождении Ганса, который, впрочем, тут же попрощался и ушел — Женя понял, что соавтор попросил следователя провести его в больницу.

Ильф выглядел встревоженным и уставшим, так что Петров даже забыл о том, что хотел поговорить с Гансом. Точнее, не забыл, а счел это несущественным. Там все равно была очень скользкая и щепетильная тема, которая к тому же не требовала немедленного решения.

— Садитесь, Ильюша, — предложил Женя.

Сам он сидел на кровати, опираясь спиной на подушку, и боролся с желанием прилечь.

Ильф пододвинул стул поближе к кровати и фыркнул:

— Там что, такие новости, которые лучше слушать сидя?

Петров невольно улыбнулся:

— Вовсе нет, он просто иногда вас стесняется. Не привык общаться. На всякий случай я поговорил с врачами, и они считают, что все в порядке. Рекомендуют Мише новые впечатления.

— Будут ему новые впечатления, Женя, — мрачно пообещал Ильюша. — Завтра я напишу Анвару с Тохиром, пусть приезжают.

— А еще Миша принес записку от Приблудного, — вспомнил Евгений Петрович. — Вот, посмотрите, Ванька умоляет о встрече.

— Хм. Я предлагаю сразу отдать это Гансу. Или вам не хватило встречи с Распутиным?

— Хватило, — вздохнул Женя. — Согласен, только давайте сделаем это завтра. Кстати, там еще есть записка для Ганса. Ну, я не стал туда лезть, боюсь оказаться в подозреваемых. Завтра передадим. А пока я немного полежу, хорошо?

— Отдыхайте. Я пойду.

Петров расправил подушку, лег на нее щекой, накрылся одеялом и повернул голову, наблюдая, как Ильф собирает мелкие вещи и уходит.

В последнее время смотреть на это было неприятно.

— Вы очень торопитесь?.. — тихо спросил Петров.

— Нет, Женя. Просто мне показалось, что я мешаю вам отдыхать. Хотите, посижу тут, пока вы не заснете? Ну, или пока персонал не выгонит. Тут же еще не все запуганы Гансом.

— Хочу.

28.08.1942.

Москва, место: данные изъяты.

Имя: данные изъяты.

Спустя неделю после инцидента с неудачным отравлением Распутина мы с дорогим начальством снова встречаемся у меня в сарае. Конец августа, в Москве уже прохладно, и руководство ходит в легком пальто с подозрительными выпуклостями в районе карманов. Не доверяет.

Ну, у меня тоже оружие есть. Материальное, в виде ножика в кармане, и интеллектуальное. Последнее, правда, не мое, а второго «дорогого начальника», занудного и раздражающе-педантичного Ганса Гросса.

— Какой интересный список! — восхищается начальство, сидя на кривоногом стульчике. — Сколько тут прекрасных фамилий!

Не знаю, где он увидел фамилии. В черном пижонском блокноте Ганса Гросса были только инициалы, и я их все аккуратненько выписал:

Прелесть, как она есть. Но расшифровать можно, главное знать ход мыслей Ганса и фамилии тех, кто с ним работает. Вот и у дорогого работодателя с этим проблем не возникло. Правда, я не заметил, чтобы его это как-то обрадовало.

Хотя чего ему радоваться, у него все планы коту под хвост. Газеты уже неделю мусолят, как Григорий Распутин слетел с катушек, отравил одного из соавторов «Двенадцати стульев» миндальными пирожными и подался в бега. Правда, еще не все определились, какого конкретно: кто-то пишет про Е. Петрова, кто-то про И. Ильфа, а кто-то про обоих сразу. До Троцкого, царя Николая и ученого с вырезанной почкой никому уже дела нет.