Книга Дохлый таксидермист, страница 148 – Мария Самтенко

— Снотворное? Вы меня разочаровываете. Я думал, вы организуете мне смерть от воспаления легких.

— Посреди августа?! — возмутился Васильченко. — Вы слишком много от меня хотите! Пейте снотворное и не выделывайтесь. Быстрая и легкая смерть.

На самом деле, устроить воспаление легких посреди лета вполне возможно, просто у моего экс-помощника плохо с фантазией. Да и с остальным тоже плохо, и хорошо только с тем, что ему везет.

А больше всего ему повезло со следователем-идиотом.

— Черта с два я выпью, Вася. Вы мне еще формалину налейте, чтобы чучело сделать.

— Вы знаете, да? — спросил Васильченко без особого удивления. — Да, я увлекаюсь таксидермией. Видите ли, с таким начальником как вы постоянно хочется кого-нибудь выпотрошить.

Слушать о любимом увлечении Васи мне не хотелось. Табельное оружие лежало в сейфе, ждать спасения было неоткуда, а кофе уже закончился. Ну и чего тянуть? На Васильченко любоваться? Да он мне и так надоел.

— Так меня застрелите или нет? Или не стреляйте, сдавайтесь, я попрошу суд о снисхождении.

— По-моему, вы уже в третий раз предлагаете вас пристрелить. Вы что, торопитесь в ад? Объясниться с Дзержинским?

Я разгладил усы:

— А что, я должен тянуть время в надежде, что кто-то придет на помощь? Может, мне еще попросить вас изложить, на кого вы работаете, и в чем заключается ваш преступный план?

— А давайте, просите, — неожиданно развеселился помощник.

Я взглянул на Васильченко с отвращением:

— Да я и сам знаю. Ваша цель это банальный террор: «в городе орудует маньяк, милиция не справляется, власти бездействуют» и так далее. У вас маленькая группа с высокопоставленным заказчиком, а еще или он сам, или один из исполнителей находился очень близко ко мне, чтобы иметь возможность, скажем так, влиять на расследование. У меня было несколько оперативных версий. Первая версия это Дзержинский, планирующий новую революцию, и его неустановленные подручные. Она не подтвердилась.

Распространяться об этом мне не хотелось. Час рефлексии насчет Железного Феликса закончился пару минут назад. А если и нет, то Васильченко это совершенно не касалось.

— Вторая версия это вы. Вы рылись в моих документах, подслушивали разговоры, подсматривали, я даже ловил вас за своим столом. Вы живете неподалеку от дома Распутина и успели бы вернуться к себе после нападения на Петрова, вы знали, что я заинтересовался профессором Воробьевым, который бальзамировал Ленина, и вам было прекрасно известно, когда я туда поеду. Лидия Штайнберг почти опознала в вас нападавшего, вы знали, что Троцкого убили ножом для колки льда, а не ледорубом, хотя все газеты по моей просьбе написали про ледоруб, вы могли видеть каждый мой шаг, убирать свидетелей, портить все и запутывать. В конце концов, у вас была возможность делать это прямо посреди рабочего дня, потому, что никто не проверял, как вы ведете расследование и куда ездите. То же самое мог делать и Дзержинский, доступ к информации у него был такой же, как и у вас, где-то даже и больше, но с вашей стороны это выравнивалось… скажем так, за счет возможностей вашего заказчика. Причем чем дольше шло расследование, тем больше нивелировалась разница.

— А как же версия, что я работаю на вашего Дзержинского? — подал голос Вася, очевидно, из чувства противоречия.