Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
— Таксидермист не убьет Ганса быстро, будет возиться как с остальными. Так. Вы, Петров, идете со мной, а вы, — он взглянул на реутовского участкового, — собираете штурмовую группу. Быстрее, шевелитесь! Евгений Петрович и глазом моргнуть не успел, а они с Дзержинским уже куда-то мчались, Железный Феликс застегивал кобуру на ходу и резко бросал обещания: — Я сам его пристрелю!.. Петров не стал уточнять, кого: Васильченко или Ганса Гросса. Он не был уверен, что сам Дзержинский знает ответ. Ведомственный дом, где жил Ганс, оказался совсем рядом. Петров плохо помнил, как они добежали. Запомнил подъезд, чистый, ухоженный и светлый, шестой этаж и «зовите Ганса, Васильченко вас не тронет — это не вписывается в его схему». Дверь квартиры открывалась наружу. Дзержинский стал так, чтобы его не было видно от глазка, и догадаться о присутствии постороннего можно было только по пляшущим по лестничной клетке теням. Евгений Петрович запомнил строгий профиль Железного Феликса, пистолет со взведенным курком и требовательный, обжигающий взгляд чекиста. Петров должен был отвлечь внимание маньяка и выиграть время. Дзержинский рассчитывал, что Васильченко растеряется и не выстрелит сразу, но они оба понимали, насколько это рискованно. И все же Петров был спокоен. Сегодня он слишком долго боялся за Ильфа, и на Ганса с Васильченко его уже не хватало. Думать о том, что можно погибнуть самому, было некогда. Дождавшись кивка Дзержинского, он постучал в дверь. — Открывайте, Ганс!.. А дальше — короткий обмен репликами с отодвинувшим товарища Гросса таксидермистом-маньяком, выстрелы, Женя откатывается назад и падает на лестничную клетку, слышит голоса Ганса, Васильченко, да, и сам, кажется, тоже кричит в ответ. И… и все. Ганс ранен в ногу и теряет сознание от шока и потери крови, Васильченко получил пулю в грудь, у него задето легкое, и, кажется, он уже умирает… «…это не Ильф, так что плевать. Хотя нет, нельзя так думать, надо помочь, сделать что-нибудь…» Петров отгоняет тяжелые мысли. Он помогает Дзержинскому перевязывать раненых бинтами из следственного чемоданчика Ганса. Следователь приходит в себя и приносит аптечку, тяжело раненный Васильченко затихает, но потом снова открывает глаза и хрипит «он вернется». Прибегает реутовский участковый и с ним еще человек пять, и бледный от потери крови криминалист шипит что-то насчет зама Лидии Штайнберг, которого нужно срочно арестовать. Петров выходит на лестничную клетку, чтобы не слышать, как Ганс обсуждает с Дзержинским свои живописные и разнообразные версии. И как тот отвечает: «Как можно было подумать, что я в этом участвую?! Мало ли что мне не нравится в этом мире! Предать все достижения революции, и ради чего?! И потом, я бы действовал эффективнее, Ганс». Петров облокачивается на перила, вспоминает, что сигареты остались в пальто, и устало закрывает глаза. И слышит голос реутовского участкового: — Евгений Петрович, пойдемте, я отвезу вас домой. * * * Домой они поехали не сразу: сначала завернули в приемный покой и забрали Ильфа. Иван Федорович, оказывается, успел позвонить в больницу, выяснить, что тот еще не ушел, и попросил задержаться. Ильф ждал у крыльца — и близоруко сощурился, когда Петров протянул ему руку: — Женя! Ужас! Вы весь в крови. Она вообще чья? |