Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
Он резко замолчал, потом драматически зашипел «вы ничего не слышали», и, развернувшись носом к открывающейся двери, изобразил у себя на лице гримасу прилежного гимназиста и, наконец, с несвойственным для себя легким смущением пробормотал: — Товарищи, познакомьтесь, это Григорий Ефимович. Ну, Распутин Григорий Ефимович. Драматический эффект от появления легендарного старца слегка смазало то, что дворницкая располагалась чуть ниже уровня земли. Так что сначала Петров увидел макушку Распутина с небольшой лысиной на проборе, а уже потом встретил его тяжелый и мрачный взгляд. На вид Учителю было лет пятьдесят, он был высок, лохмат и бородат. Неизвестно, то ли Приблудный и его заставил принарядиться, то ли он всегда так ходил, но одет он был в длинное черное одеяние а-ля «крестьянский поэт Николай Клюев». Из-под полумонашеской рясы (кажется, она называлась «подрясник») выглядывали пыльные сапожки, и Петров невольно посочувствовал Распутину, подумав, что Ваня пилит его за сапоги так же, как пилил Ильфа за носки. В растрепанной бороде Учителя застряли хлебные крошки, и, судя по выразительному взгляду Ванюши, за них Распутина ожидала отдельная нотация. — А это Евгений Петрович Катаев, — Приблудный ткнул пальцем в Женю. Петров взглянул на Ваньку с легким удивлением — его уже лет двадцать никто не представлял как «Катаева». Псевдоним «Петров» прилип к нему так же надежно, как к его другу и соавтору прилипло ироничное фыркающее «Ильф». — Рад знакомству, — церемонно склонил голову Учитель, и Ванька, не любивший официоз, недовольно насупился. — А это Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг… если я ничего не перепутал в вашем еврейском имени. — Не перепутали. Но я предпочитаю «Илья Арнольдович», — Ильф спокойно протянул Распутину руку, и Петров последовал его примеру. Учитель повернулся к нему всем телом. Рукопожатие у него было твердым и крепким, и сопровождалось испытывающим взглядом пронизывающих светлых глаз. Евгений Петрович почувствовал себя неуютно: такие загадочные неморгающие взгляды его нервировали. Ильф незаметно коснулся его локтя, чуть улыбнулся и закатил глаза — стараясь, впрочем, чтобы этот жест не увидели Учитель с Приблудным. — Пойдемте в квартиры, — предложил Распутин. — Поужинаете с нами? — Спасибо, мы ели, — отказался Петров. Когда конкретно они ели, он уточнять не стал. Распутин тоже не стал настаивать — он театрально развернулся, продемонстрировав замызганные штаны под подрясником, и потащил Приблудного в дворницкую. Соавторы последовали за ними. Пока они спускались, Иля тихо тронул Петрова за плечо и усмехнулся в ответ на его вопросительный взгляд: — Вот выйдем, я вам кое-что расскажу. Сразу от входа у Учителя была то ли прихожая, то ли гостиная, темная, маленькая и тесная. Круглый стол, который явно притащили из кухни, смотрелся в ней чужеродно, а расставленные по кругу стулья касались спинками стен. Распутин, не разуваясь, устроился на дальнем стуле, возле двери в следующую комнату, по правую руку от него плюхнулся Приблудный на правах любимого ученика, с левой стороны Учитель посадил Ильфа, а Петров оказался между Илей и Приблудным и спиной к выходу. Потом они с Ильей Арнольдовичем еще раз отказались от ужина, и… — Григорий Ефимович, — негромко сказал Ильф, — у нас есть к вам претензии. |