Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 70 – Александра Каспари

Так и не дождавшись ответа, Фицрой разжал мой кулак. Его пальцы были холодными, как вода подо льдом, с моих же срывался невесомый прозрачный пар. Не знаю, кто кому причинил больше дискомфорта, уверена я только в одном: он оглушен ощущениями так же, как я.

На моей ладони блестела серёжка с крупным бриллиантом. Работа ювелирная, видно, что украшение создано в единственном экземпляре и оттого на сердце ещё гаже становится.

Ведь я знаю, что она нужна мне как воздух.

Догадавшись, что он собирается мне её надеть, я отмерла. Нет уж. Это чересчур интимный процесс, чтобы доверить его такому человеку, как Фицрой.

— Я сама, — прохрипела я. — Считай, что извинения приняты.

Дрожащими руками я кое-как надела серьгу, испытывая при этом мерзкое чувство, будто в очередной раз предала саму себя. И добавила:

— Это последнее, что я согласна для тебя сделать. Позже я обязательно всё верну.

— Лжёшь, Фостер, как всегда. Будешь соглашаться и делать ещё много раз. Всё, что я захочу, сделаешь.

— Да пошёл ты! Зря я тебя послушала! Больше такой ошибки не совершу. Забирай свои серьги. Лучше умереть, потеряв магию, чем подачки твои носить!

— Снимешь только вместе с часами, ясно? — его тон твёрже алмаза и тяжелее осмия. — Считай, это приказ.

— Тум тангерум корпус адельпо либелло, — выкрикнула я и повторила ещё раз: — Только коснёшься меня, пусть лихорадка тебя разобьёт!

— Фицрой! Фостер! — искажённый желеобразной стеной, прогремел голос сержанта Фултона. — Долго вы ещё отношения выяснять собираетесь? Даю ровно тридцать секунд или составите компанию Карсону на скамье запасных!

Игнорируя заклятие, Фицрой отобрал шлем и осторожно надел мне его на голову.

— Нормально сидит? — и закрыл визор.

Худшей тренировки у нас ещё не было. Из-за предстоящих соревнований и недосыпа все были на взводе. Фултон разъярялся и раздавал наряды направо и налево. Реншоу и Торрес из «Хамелеона» подрались и разнять их получилось только с помощью мощного потока воды. Эркин сжёг все корзины противника и получил наказание в виде ночного дежурства. Эван повредил запястье, а Блейн подвернул ногу и тренеру, скорее всего, придётся искать им замену. Кёртису прилетело мячом так, что шлем треснул. Противореча сам себе, Фицрой играл так, будто шёл решающий матч, а среди зрителей сидела вся его многочисленная любящая родня.

Я же ощущала себя так паршиво, будто сама себе лихорадку наколдовала. Меня трясло, как при ударе электричеством, а за грудиной разгорался пожар, перекидываясь и на другие органы. Казалось, шлем на мне пылает, будто керосином облитый. Играла рассеянно. Мячи мне не поддавались и тот единственный, который кое-как удалось забросить в корзину, вылетел оттуда до того, как сержант Фултон успел назвать мою фамилию. И всё же Карсон был прав. Как бы я ни лажала, Фултон ночным дежурством награждать меня не спешил.

Но самым неприятным было то, что Брайсу угодило в плечо ядовитой струёй и ему пришлось бежать в медпункт. Естественно, оставить друга в беде я никак не могла.

Сестра Хартли обработала рану и наложила повязку, не переставая бубнить под нос заклинания. Брайс стойко терпел все манипуляции, а вот я ахала и дёргалась всякий раз, когда медсестра, на мой взгляд, проявляла хоть каплю грубости или суетливости.

— Придёте утром на перевязку, — велела она. — И на пару-тройку дней воздержитесь от физической нагрузки.