Книга Примум. Книга 3, страница 73 – Татьяна Герцик

Марти нервно повела плечами.

– Не знаю, тетя. Я не сведуща в родословных наших дворян, и кто будет претендовать на этот титул и состояние, не представляю.

Фелиция горестно вздохнула, но мужественно проговорила:

– Дальней родни у графа много. Особенно по материнской линии, Сордитов. Кстати, самый близкий родственник мужского пола – это твой младший брат. Он же родной племянник Джона.

– Он, как и я, незаконнорожденный, попросту ублюдок, – мрачно напомнила Мартита.

– Брат королевы не может быть ублюдком, малышка, – Фелиция погладила племянницу по склоненной голове. – Уверена, все наши дворяне прочат следующим графом Контрарио Рубена.

Королева отрицательно замахала руками.

– Что ты, тетя! Это будет ужасно! Рубен капризен, недалек и самоуверен. Даже без титула он мнит себя всех выше, а уж став графом будет почитать себя превыше короля. Нет, дворянство ему давать никак нельзя.

Фелиция призадумалась.

– Жаль. Я знала, что мальчик не блещет умом, но что он настолько глуп, не предполагала. Если б не его заносчивость, можно было бы найти для него умного помощника. Но с таким характером он никаких советов не потерпит. Тогда титул уйдет к вовсе дальней родне. Хотя чего мы гадаем? Все это должен решать наш король.

Мартита заметно приободрилась. Ей совершенно не хотелось связываться с высокомерными дворянами. Глубоко внутри сидело внушенное матерью и выпестованное окружающими мерзкое чувство собственной ущербности. Быстро вытравить его и почувствовать себя королевой у нее никак не получалось.

– Конечно, это не мое дело, – с облегчением согласилась она. – Если тебе легче, то я пойду, хотя мне и не хочется тебя оставлять. Увы, очень много дел.

Фелиция чуть заметно выдохнула. Ей хотелось остаться одной, осознать гибель Джона и смириться с ней. Как бы она ни любила племянницу, но в такой тяжкий час ей никто не был нужен. Для всех окружающих смерть графа Контрарио была скорее радостью, чем горем. Но не для нее, столько лет безнадежно его любившей.

Попрощавшись, Марти ушла. Настоятельница подошла к маленькому алтарю в своем кабинете, опустилась перед ним на колени и принялась истово молиться, прося у Господа снисхождения для грешной души графа Джона Контрарио.

Вернувшись во дворец, Мартита немного поколебалась. Феррео упразднил все синекуры, но во дворце оставалось еще немало придворных, не занимающих никакие посты. От них тоже следовало избавиться, хотя ей и очень не хотелось этим заниматься. Но указание супруга следовало выполнять. Позвав к себе сэра Абтерно, она продиктовала указ о роспуске всех оставшихся придворных, не упразднив лишь его должность. На его осторожный вопрос, с чего ему такая честь, ответила:

– Нужно будет оповещать дворян о королевской воле. А кто будет это делать? Только вы. А когда вернется его величество, тогда и будем думать, кто достоин занять место в королевской свите. Сейчас не до этого, вы же понимаете.

Хранитель королевской печати приосанился. После обретения короля в его голове бродили весьма печальные мысли о собственной ненужности, но теперь осознание своей значимости заставило его гордо распрямить плечи. Поклонившись, он заверил королеву в своей искренней преданности и отправился сообщать оставшимся во дворце немногочисленным придворным о, по сути, изгнании.