Книга О Стуже и Перьях, страница 48 – Элиза Рейн

— Уходи, — шепчу я. Получается совсем неискренне, и он знает, что я этого не хочу, но должна была хотя бы попытаться.

— Помоги мне войти в Сокровищницу.

Я хмурюсь, но радуюсь смене темы.

— Нет.

— Я всегда знал, что ты особенная, — говорит он. — Теперь все остальные тоже знают. Ты создана для гораздо более великого.

То, как он говорит, что я особенная, заставляет меня чувствовать столько разных вещей, что я не знаю, как с ними справляться. Я не хочу быть особенной. Особенные привлекают внимание, а это риск того, что все узнают о магии памяти.

Но притворяться, что я не хочу быть особенной для Каина, когда он стоит передо мной и излучает вот эту хрень, из-за которой я начинаю тупеть — невозможно.

— Лесть тебе не поможет, — выдавливаю я. — Это тебе надо попасть в Сокровищницу, а не мне.

Его глаза сужаются и темнеют.

— Если бы я сказал, чего действительно хочу, ты бы бежала, как от огня, принцесса.

Я сглатываю. Не знаю, имеет ли он в виду свое желание сжечь весь мир или воспламенить мое тело. То и другое я очень живо видела во сне. И он прав. То и другое должно заставлять меня хотеть сбежать. Но я не знаю, стала ли бы убегать, и понимаю, насколько сошла с ума, раз так думаю.

— Вне зависимости от того, чего я хочу, Фезерблейд требует, чтобы ты вошла в Сокровищницу. Иначе он бы не показал тебе её. Он не пустил бы тебя ко мне в катакомбы.

Я снова смотрю на центральную пластину щита. Что если он прав? Приготовил ли Фезерблейд что-то для меня?

— Это Фезерблейд подарил тебе этого зверя, — говорит он и указывает на оплавившуюся морду медведя. Медленно, я поднимаю на него взгляд.

— Это твоя новая тактика? — мягко спрашиваю я. — Решил отказаться от лести и тайной слежки?

— Подумай об этом, лепесточек, — говорит он, поворачивается и уходит из кузницы.

ГЛАВА 18

МАДДИ

Следующим утром за завтраком Харальд ударяет по нагрудной пластине и вместе с Эриком встает перед всеми.

— Я рад сообщить всем вам, что наша достойная лидер, Сигрун, вскоре почтит нас своим присутствием, — объявил Эрик, как только все умолкли.

— Завтра вечером состоится пир в честь её прибытия, а в пятницу в полдень состоится демонстрация силы, — говорит Харальд. — Так что соберитесь и удостоверьтесь, что вы готовы. Это будет великолепное представление успехов, что мы достигли на сегодняшний день. Вам есть, чем гордиться и что показать нашему лидеру.

Все охвачены нервами от предвкушения, так что остаток дня проходит быстро. На глиме мы четырежды меняем партнеров, и после происшествия на озере никто не отказывается тренироваться со мной. На ковке после полудня я пытаюсь починить свой щит. Мне не хватит времени, чтобы сделать его таким же, как прежде, но по крайней мере я могу изготовить новые крепления, заменить деревянные панели на другие, тяжелые и грубые, а Сарра поможет мне как-то выпрямить центральное изображение медведицы.

Дождавшись, пока все уйдут, Харальд спрашивает, видела ли я медведицу снова. Едва скрывая разочарование, я говорю ему, что нет.

— Это тот же щит? — спрашивает он, сощурившись и глядя на стыки дерева, из которого я делаю заплатки.

— Да.

Он хмурится.

— Что, Судеб ради, с ним случилось?

— Упал в огненную яму, — рычу я, не глядя на него.

Сначала они расплавили мой жезл, а теперь и щит. Я расправляю плечи, стараясь не чувствовать стыда за то, что они продолжают отбирать у меня все самое лучшее.