Книга О Стуже и Перьях, страница 45 – Элиза Рейн

ГЛАВА 17

МАДДИ

В течении следующих трех дней я прихожу к кусту с ягодами дважды в день, но ничего не меняется.

Я больше не вижу медведицу, и что еще хуже, чем больше я практикуюсь в использовании магии, тем более непокорной и дикой она становится. Сарра отправляет меня практиковаться на улицу, после того, как я почти затапливаю мастерскую. Иногда я призываю сильнейшие снежные бури одной мимолетной мыслью, а иногда стараюсь так, что довожу себя до головной боли, и получается только крохотный кубик льда. Я не могу найти никакой логики или причины своему недостатку внимания, и это только усиливает нарастающее во мне чувство отчаяния.

В субботу вечером Эрик останавливает меня при выходе из Обеденного зала, чтобы спросить, правда ли я видела его валь-тивар.

— Вам рассказал Харальд? — спрашиваю я.

— Это так. Я предпочел бы, чтобы ты сама рассказала.

— Я не была уверена в том, кому могу рассказать. Слишком многое нужно было осмыслить, — говорю я.

Он вытягивает руку, и змея появляется, поблескивая, скользит по его плечу. Она смотрит на меня, и я в ответ разглядываю её.

— Она прекрасна, — выдыхаю я.

Эрик улыбается, в его глазах поблескивает непонятная эмоция.

— Знаешь, неожиданно и очень приятно — разделить это с тобой. Я прожил долгую жизнь, думая, что никто больше не сможет увидеть её красоту.

Я поднимаю взгляд на него.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе.

— Очень жду возможности увидеть твоего зверя, — говорит он. — Я слышал от остальных, что она очень впечатляющая.

Я киваю.

— Я тоже.

Другие новобранцы теряют ко мне интерес, больше не окружают меня в Обеденном зале и не пытаются заговорить на тренировках. Этому я весьма рада, хотя и очень расстраиваюсь, что больше не вижу свою медведицу. С Каином все иначе. Его интерес ко мне ничуть не угасает.

В воскресенье вечером я теряю сознание, бегая вокруг Тренировочной площадки, и когда прихожу в себя, он стоит в десяти футах от меня. Он не пытается подойти помочь или что-то сказать. Когда я встаю на ноги, он разворачивается и уходит.

Почти каждую ночь он снится мне, и это сводит меня с ума. Сны бывают совершенно разными: то он сжигает дотла весь мир, то обрушивает всю свою страсть и ярость на меня — очень конкретные части меня. А я, видимо, окончательно сошла с ума, потому что просыпаюсь разгоряченной от возбуждения и с отчаянным желанием того, чтобы сны стали реальностью и я действительно могла почувствовать его прикосновения, хотя и знаю, что это будет в прямом смысле смертельный опыт.

Моя страсть к нему очевидно относится к одной из тех вещей, которых ты жаждешь просто потому, что не можешь получить. Раздумываю об этом в понедельник вечером, пытаясь не пялиться на него в Обеденном зале.

Наступает вторник, и я с удивлением осознаю, что крошечная часть меня хочет присоединиться к остальным фейри Двора Льда на уроках Брунгильды.

Отсутствие контроля над магией становится большой проблемой, и она — очевидное решение. Если быть честной, есть еще одна маленькая часть меня, которая хочет пойти и показать ей, как много я могу сделать теперь, покрасоваться, заставить её признать, что она не должна была отворачиваться от меня.

Но гордость не позволяет мне пойти. Кроме того, я ей не доверяю. Чем больше я думаю о том, как свободно позволила ей проникнуть в свою голову во дворе Ледяного Дворца, тем больше я об этом сожалею. Не думаю, что она узнала о магии памяти, иначе к этому времени уже бы что-то сказала. В любом случае, я не хочу приближаться к ней, если этого можно избежать.