Книга Черный крестоносец, страница 38 – Алистер Маклин

– Мой дорогой друг! Мой дорогой друг! – Он подбежал ко мне, вытянув руки, словно боялся, что я в любой момент опять упаду. – Я услышал шум падения. Честное слово, это было так громко! Вы, наверное, ушиблись? Что случилось?

– Упал с кресла, – терпеливо объяснил я. – Мне снилось, что я участвую в боях второго фронта. Это все нервы.

– Боже правый! Боже правый! – Он суетился и хлопотал вокруг меня, но ничем особенно не помог. – Вы… ничего больше не повредили?

– Разве что свою гордость. – Я осторожно ощупал локоть. – Ничего не сломано. Просто ушиб. Что это за жуткий грохот?

– Ха! – с облегчением улыбнулся профессор. – Думаю, вам это будет интересно. Как раз хотел показать… вы ведь наверняка захотите осмотреть остров. – Он насмешливо взглянул на меня и поинтересовался: – Хорошо подремали свои два часика?

– Если не считать пробуждения, то да, неплохо.

– Вообще-то, вы проспали шесть часов, мистер Бентолл.

Я посмотрел на свои часы, потом – на солнце, которое давно уже пересекло меридиан, и понял, что он не обманывает меня, но не стал суетиться, а просто вежливо спросил:

– Надеюсь, я не причинил вам беспокойство? Ведь вы остались и присматривали за мной, вместо того чтобы посвятить это время работе.

– Вовсе нет, вовсе нет. Здесь никто не следит за временем, молодой человек. Я работаю, когда захочу. Проголодались?

– Нет, спасибо.

– Может, хотите пить? Как насчет гонконгского пива? А потом я вам все здесь покажу. Пиво замечательное. Холодненькое.

– Звучит прекрасно, профессор.

Мы выпили пива, и оно в самом деле оказалось отменным. Пили мы его в гостиной, куда профессор отвел нас в предыдущий раз, и я рассмотрел экспонаты в застекленных витринах. Мне они показались собранием каких-то древних костей, окаменелостей и ракушек, каменных пестиков и ступок, обугленных деревяшек, глиняной посуды и камней причудливых форм. Меня все это оставило равнодушным, так что мне совсем нетрудно было не проявлять никакого интереса, потому что профессор, похоже, относился с большой настороженностью к людям, интересовавшимся археологией. Но от его настороженности не осталось и следа, когда, поймав мой блуждающий взгляд, он с энтузиазмом воскликнул:

– Правда, чудесная коллекция? Чудесная!

– Боюсь, это совсем не по моей части, – виновато признался я. – Даже не знаю…

– Конечно, конечно! Я и не ждал от вас особого отклика. – Он подошел к столику с выдвижной крышкой, вытащил из среднего ящика стопку газет и журналов и протянул их мне. – Это поможет вам лучше во всем разобраться.

Я быстро пролистал журналы и газеты. Почти все они оказались шестимесячной давности. Пять газет из восьми – лондонские ежедневники, три оставшиеся – известные американские газеты, и в семи на первых полосах красовались статьи о профессоре. Вероятно, это был счастливый день для старика. Большинство заголовков так или иначе говорили об археологической находке века, которая по значимости затмевала Тутанхамона, Трою и Свитки мертвого моря. Разумеется, нечто подобное писали обо всех последних археологических раскопках, однако в данном случае у подобных заявлений все же имелись определенные основания. Океания долгое время считалась малоизученным с точки зрения археологии континентом, но теперь профессор Уизерспун заявлял, что обнаружил здесь, на острове Варду в южной части архипелага Фиджи, неопровержимое доказательство миграции полинезийского населения из Юго-Восточной Азии. Также он установил, что первая примитивная форма цивилизации возникла здесь еще в пятом тысячелетии до Рождества Христова, на пять тысяч лет раньше предыдущих подсчетов. В трех журналах были опубликованы большие, на целый разворот, статьи об открытии, и в одном я нашел очень удачную фотографию профессора с доктором Карстерсом по прозвищу Рыжий. Они стояли около треснувшей каменной плиты, но заголовок утверждал, что это фрагмент многоярусной гробницы. Внешность у доктора Карстерса была весьма запоминающейся: высокий, под два метра ростом, и с пышными закрученными усами огненно-рыжего цвета.