Книга Черный крестоносец, страница 64 – Алистер Маклин

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

– Ну, знаешь, старые приемы в духе Маты Хари, – раздраженно ответил я. – Пошепчешь всякую нежную ерунду в его седую бороду. А потом глазом моргнуть не успеешь, как он размякнет, и кто знает, какие секреты он нежно нашепчет тебе в ответ.

– Ты так считаешь?

– Конечно, почему бы нет? Судя по всему, он питает слабость к женщинам. Причем ко всем, от восемнадцати до восьмидесяти.

– А вдруг он что-то заподозрит?

– Ну и пусть. Какая разница? Главное, добыть у него информацию. Долг превыше удовольствия, ты же понимаешь.

– Ясно, – тихо сказала Мари, вставая. Она протянула мне руку. – Пойдем. Поднимайся.

Я встал и через пару секунд снова плюхнулся на песок. Неожиданностью для меня стала даже не сама пощечина, а та сила, с которой меня наотмашь ударила Мари. Пока я сидел, ощупывая челюсть на предмет вывиха и поражаясь странностям женской натуры, Мари забралась на крутой склон у пляжа и скрылась из виду.

Челюсть, кажется, не пострадала. Немного побаливала, но ничего страшного не случилось. Я встал, подхватил костыли под мышки и заковылял по пляжу. Уже темнело, и без костылей я передвигался бы в три раза быстрее, однако старик мог следить за мной через бинокль ночного видения. С него станется.

Высота обрыва на вершине была всего три фута, но это оказалось все-таки слишком высоко для меня. В конце концов я решил проблему: сел на край и подтянулся, отталкиваясь костылями. Но когда встал, развернулся и сделал шаг, костыли увязли в мягкой почве, и я упал навзничь на песок.

От удара у меня перехватило дыхание, но падение оказалось не таким страшным, чтобы громко ругаться последними словами. Нет, я выругался, но очень тихо. Затем попытался немного отдышаться, снова еще раз выразил свое возмущение и тут услышал быстрые легкие шаги – кто-то спустился со склона и направился ко мне. Перед глазами мелькнуло что-то белое, а в воздухе разлился аромат «Тайны ночи». Мари вернулась, чтобы добить меня. Я снова схватился за челюсть, но потом отнял руку от лица. Она наклонилась, пристально вглядываясь в мое лицо. В таком положении сильного удара не нанести.

– Я… я видела, как ты упал, – хрипло проговорила она. – Сильно ушибся?

– Корчусь в агонии. Эй, поосторожнее с моей больной рукой!

Но Мари и не думала об осторожности. Она меня поцеловала. Целовалась она так же страстно, как била, совершенно не сдерживаясь. Она не плакала, но щеки были мокрыми от слез. Через минуту или даже две Мари тихо произнесла:

– Мне так стыдно. Прости.

– Мне тоже, – сказал я. – И ты меня прости.

Я не понимал, о чем мы вообще говорим, но это было уже не важно. Наконец Мари встала, помогла мне подняться по склону, и я заковылял к дому, стуча костылями, а она все это время держала меня за руку. Когда мы проходили мимо бунгало профессора, я не стал снова предлагать ей повидаться с ним.

В начале одиннадцатого я приподнял штору со стороны моря и выскользнул из дома. Я все еще ощущал ее поцелуи, но челюсть тоже побаливала, поэтому мое настроение скорее можно было назвать нейтральным. По крайней мере, что касается Мари. Что же до остальных – а под остальными я подразумевал профессора и его людей, – то здесь ни о какой нейтральности не могло быть и речи. В одной руке я держал фонарик, в другой – нож. На этот раз я не стал заворачивать его в тряпку, поскольку не сомневался, что на острове Варду могут таиться угрозы пострашнее свирепых собак.