Книга Черный крестоносец, страница 71 – Алистер Маклин

Когда я повернул на девяносто градусов влево, пение внезапно стало громче. Через двадцать ярдов я разглядел слабый отсвет на левой стене туннеля напротив того места, где находился еще один резкий поворот, на этот раз направо. Я добрался до угла бесшумно, словно порхающая в воздухе снежинка, и медленно, очень осторожно выглянул из-за него, как старый ежик, который украдкой выглядывает из своей норки после зимней спячки.

Футах в двадцати от меня туннель был перекрыт вертикальными железными прутьями, расположенными на расстоянии около шести дюймов друг от друга, и в этой решетчатой стене была проделана дверь. Еще через десять футов находилась такая же решетчатая стена с дверью. Посередине между двумя дверями с потолка свисала голая лампочка, светившая прямо на маленький столик, за которым друг против друга сидели двое мужчин в форме. На столе между ними лежали деревянные бруски причудливой формы, – вероятно, они играли в какую-то игру, но я такой игры никогда не видел. Однако, судя по всему, игра требовала особой сосредоточенности, поскольку мужчины время от времени бросали раздраженные взгляды в темное пространство за второй решеткой. А пение все не стихало. Я не понимал, для чего кому-то понадобилось петь посреди ночи, пока не вспомнил, что для пленников, запертых в темной пещере, не важно, день сейчас или ночь. Но я все равно не представлял, зачем им понадобилось петь.

Секунд через двадцать один из мужчин стукнул кулаком по столу, вскочил, взял один из двух карабинов, которые, как я теперь видел, были прислонены к его стулу, подошел к дальней решетке и постучал прикладом по металлу, выкрикивая что-то сердитым голосом. Я не разобрал слов, но понял их смысл без всяких познаний в лингвистике. Он требовал тишины. И все же ничего не добился. После паузы, продлившейся секунды три, пение возобновилось, теперь оно звучало еще громче и фальшивее. Казалось, совсем скоро они запоют «Англия будет всегда»^[13]. Мужчина с карабином сокрушенно покачал головой и снова устало уселся за стол. Он ничего не мог поделать.

Как, впрочем, и я. Возможно, если бы я не был так измотан или оказался раза в два умнее, то смог бы придумать, как незаметно пробраться мимо двух вооруженных охранников. Но в тот момент я осознавал, что у меня всего лишь маленький нож против их двух больших ружей и этой ночью я уже израсходовал весь свой запас везения.

Я ушел.

Когда я добрался до нашего домика, Мари мирно спала, и я не стал будить ее. Пусть спит, пока может, все равно этой ночью ей не суждено спать долго. Возможно, ее мрачные страхи о будущем оправдаются и она никогда уже не сможет уснуть.

Я был измотан морально, физически и эмоционально. Доведен до полного изнеможения. По дороге из шахты я пришел к выводу, что есть только один выход из сложившейся ситуации и что я должен собрать в кулак остатки своей воли и сделать это. А когда это оказалось невозможным, моя реакция была соответствующей. В мои планы входило убить их обоих – Уизерспуна, которого я по-прежнему так называл, и Хьюэлла. Не просто убить, а прикончить, пока они спят в своих постелях. А еще лучше – казнить. Туннель, ведущий в противоположную часть острова, и оружейный склад в шахте могли означать только одно: они планировали нападение на военно-морскую базу. Если Уизерспун и Хьюэлл погибнут, оставшиеся без лидеров китайцы вряд ли решатся на подобное, и в тот момент для меня важнее всего было предотвратить нападение. Даже важнее безопасности девушки, которая спала сейчас передо мной. Я больше не мог обманывать себя и понимал, что мои чувства к ней не такие, как три дня назад, и все равно она находилась для меня только на втором месте.