Книга Сирийская жара, страница 87 – Ирина Дегтярева

— Да как сказать. Есть запись, уникальная в своем роде. Как уж ее добыли агенты СВР, остается только гадать. Мне лишь сказали, что это стоило жизни одному парню. Информация едва не оказалась в руках Ирана, но на данном этапе она стала нашим эксклюзивом, как сказала бы Меркулова. Значит, так, Василий Стефанович, — Ермилов погладил столешницу, — дело настолько секретное, что секретнее не бывает. Работать по нему необходимо со всеми предосторожностями. Никаких сотрудников не привлекать, кроме Говорова. Создается группа, вернее сказать, дуэт, с целью проведения всесторонней аналитической работы. Ты старший. Вот распечатка записи одного чрезвычайно занимательного диалога, по-видимому состоявшегося этой весной.

Он протянул Василию папку с грифом особой важности и регистрационным номером, открытой датой, когда ориентировочно данный документ может быть рассекречен. Внутри имелась вклейка с перечнем должностных лиц, которые имеют право ознакомиться с данным документом. Василий нашел в очень коротком списке фамилии Говорова и свою.

Егоров ерзал от нетерпения. Горел желанием приступить к чтению. Он успел углядеть в шапке, что это стенограмма с аудионосителя.

— А где сама запись?

Ермилов показал ему красноречивую фигу:

— Получишь, когда прочтешь это и сделаешь предварительное заключение о целесообразности дальнейших экспертиз. Нам не нужны лишние уши и глаза.

— Хорошо бы проанализировать собеседников так же, как мы интервью курда разложили по полочкам. А тут явно необходима фоноскопическая экспертиза.

— Ты хоть выслушай задачу.

— Как в школе. Условия задачи, — пробормотал Вася.

Он уже догадывался, что будет. Его сейчас прибьют гвоздями запретов к полу и прикажут переползти площадь, где некогда стоял незабвенный товарищ Дзержинский, а теперь постамент Железного Феликса закатали в плитку, как и всю Москву.

— Первое — необходимо установить личности говорящих.

— Вот для этого и нужна экспертиза, — встрял Василий.

— Второе, — строго взглянул на него Ермилов, повысив голос, — выяснить, была ли эта беседа единственной или нет.

— Ха! — не сдержал эмоций майор. — Шутка?

Ермилов покосился на него и вместо ожидаемого выговора за фривольный тон пожаловался:

— Я тоже так подумал, когда меня инструктировали. Не шутка, — мрачный Ермилов покачал головой. — Ты думал, это все трудности? Нет, дорогой ты мой Стефаныч. Это только цветочки. А ягодки — без необходимости не проводить никаких экспертиз, держать все в глубочайшей тайне. Так что тебе с Говоровым придется стать и лингвистами, и аналитиками, и политологами, и геополитиками, чтобы понять что к чему. Единственное, о чем я договорился, мы сможем делать запросы в СВР с конкретными вопросами, которые не позволят кому бы то ни было догадаться о нашем главном интересе.

— Так ведь СВР нам и дала эту запись…

— Знает только их руководство. Некоторые экспертизы они провели сами. Но я пока тебе их не дам. Хочется получить твое и говоровское независимое мнение.

Вася покрутил головой, словно его душил галстук.

— Шеф, вы ведь ознакомились, — он тряхнул папкой. — А что тут за бомба в двух словах?

— Это, если можно так выразиться, сепаратные переговоры американцев, турок в присутствии израильтян. По Сирии. Есть уже некие предположения, кто бы это мог быть, я имею в виду по персонам.