Книга Клуб анонимных цариц, страница 98 – Алекс Винтер

– Ну спрашивайте, – кивнул он.

– Свежий загар, – отметила Агата. – Будто бы на солнышке пару дней были. Где-то отдыхали?

Гербер вновь поглядел на нее и усмехнулся.

– У вас такой же.

– Верно, – согласилась Агата. – Знаете, в каждой стране загар получается разный, хотя, казалось бы, солнце-то одно. И я вот смотрю на вас и вижу, что у нас и правда загар похожий, у меня немного потемнее, но я и на солнышке была подольше, не три дня, как вы.

– Раз знаете, зачем спрашиваете? В Турции я был, у меня и в паспорте есть отметка. Вряд ли это можно сохранить в тайне. Вы на кладбище специально пришли, чтобы на меня надавить? Это… как его… психологический прием такой? Валяйте. Что еще хотите спросить?

Агата помолчала, подошла к могилке и поправила цветы, что норовили выпасть из вазы. Гербер безучастно наблюдал за ней. Обойдя могилы, встав за памятниками, Агата, в своем черном наряде, напоминала ворону, предвестника смерти и справедливости. Теперь на Гербера смотрели три женских лица.

– Это вы убили Солнцева?

Гербер потянулся за бутылкой. Я подобрался, думая, что сейчас он метнет ее в Агату, но несчастный отец и муж открутил пробку и сделал большой глоток, скривился и занюхал грязным рукавом. Агата, мрачная, с провалившимися глазами, глядела на него не мигая. Он молчал.

– Владимир Петрович, – негромко сказала она, – я ничего не записываю. Мы неофициально с вами говорим сейчас. Скажите, это вы убили тренера своей дочери Артемия Солнцева?

– Я, – просто ответил Гербер. – А вы считаете, не должен был?

– Я не знаю, Владимир Петрович.

– А я знаю. Он промыл ей голову так, что она себя уморила голодом, мечтая о медалях, кубках, первых местах. Она просто с ума сошла на этой почве, а он только и делал, что говорил: ты жирная, тебе надо худеть. Вот она и похудела, да так, что сердце не выдержало. Моя доченька вот она, в сырой земле лежит. И моя жена тут рядом, потому что от горя умерла. А он ходил по земле, на солнышке грелся, в море турецком купался, с бабами красивыми спал. Они все его обожали, на край света готовы были ради него, как доченька моя… Она его любила, он таким авторитетом для нее был. Если б он велел не худеть, а под поезд сигануть, сиганула бы. Как я должен был жить, зная, что эта мразь по земле ходит? После смерти Полины у меня не было сил, а когда и жена в могилу сошла, я однажды утром проснулся и понял: его надо убить, он не должен жить, потому что нет на свете Божьей справедливости и Бога тоже нет. Мы сами себе боги и черти. Я столько раз пытался с Солнцевым поговорить, добиться хотя бы извинений, ведь это он был виноват. Но он даже не извинился.

– Как вы его убили? – мягко спросила Агата.

– Он уехал, – равнодушно ответил Гербер. – Я никак не мог до него добраться. Не знал, где его искать. Девочки из Полинкиной команды рассказали, что он где-то в Турции, только Турция большая, где его искать, раз даже они не знали. Я ночами не спал, дочка с фото все на меня смотрела, мне ее плач мерещился, будто маленькая она снова… Знаете, я раньше такие истории считал выдумкой, мол, кровная месть – это что-то из восемнадцатого века, откуда-нибудь с Кавказа. А потом в новостях несколько лет назад показали этого мужчину, который казнил авиадиспетчера швейцарских авиалиний. Не помню, как его звали.