Книга Иван Царевич и серый морг, страница 21 – Янина Корбут

– Поражаюсь ему. Столько лет работает – и всегда невозмутимый вид, – вздохнул Сева. – И пашет за двоих: Ксюха постоянно то на учёбе, то на больничном.

Действительно, в штате у нас было два судмедэксперта, но молоденькая Оксана Леонидовна к тридцати годам успела не только отучиться, но и обзавестись тремя детьми. Так что у нас в морге она была редким гостем.

Сева озадаченно похлопал себя по карманам и повернулся ко мне:

– Сигарету дай.

– В рюкзаке оставил.

– Сгоняй за моими, сил нет встать. Я в коридорчике перед секционной халат повесил.

Сева и правда выглядел неважно: опухшие веки, глаза с красными воспалёнными жилками, волосы взъерошены. Между своими ходили слухи, что он расстался с той девицей из цветочного и был в депресняке. Даже стал наливать в свою фляжку со зверобоем медицинский спирт, хотя раньше к алкоголю был равнодушен. Но я с расспросами не лез: не такие уж мы близкие друзья. Захочет – сам расскажет.

Вскрытия у нас проходили в секционной – большой и светлой комнате с огромной лампой и окном, затянутым матовой плёнкой. Такое стекло хорошо пропускало свет, но не позволяло любопытным наблюдать за процессом. Хотя я всегда думал, что редкий придурок будет заглядывать в окна морга. Секционную от остального помещения отделяло маленькое пространство – то ли комната для переодевания, то ли предоперационная. Там Севка и бросил свои шмотки. Я полез в карман его халата и вдруг явственно услышал:

– Кто-нибудь, скорее, сюда…

Я знал, что, кроме нас с Севой, здесь никого нет, потому сразу понял: это парашютист. Разговоры с трупами уже прилично мне надоели, оттого я попытался сделать вид, что ничего не слышу. Но труп в этот день мне попался настойчивый, а я всегда был слишком мягкотелым – что с девушками, что с трупами.

– Чего тебе? – нервно рявкнул я.

– Ты кто? – уточнил голос.

– Иван Царёв, санитар морга. Ты попал сюда, потому что спрыгнул с крыши… – привычно принялся объяснять я, чтобы труп понял, где находится.

– Меня толкнули. Это страшные люди, они не остановятся. Скажи ей…

На этих словах труп замолчал, а я на всякий случай открыл дверь и подошёл поближе: не лицо, а восковая отливка. Совершенно мёртв даже для моих чутких ушей. Я глянул на часы, вышел к Севе, протянул ему сигареты и спросил:

– Он умер в больнице вчера в восемь вечера?

– Кто?

– Ну, который прыгнул.

– А, этот? Наверное. Вчера ночью Виталик принимал, надо глянуть в журнале.

Сева отхлебнул из фляжки спирта, скривился и уточнил:

– А тебе зачем?

– Просто интересно. Я же учусь, – туманно ответил я, чтобы Сева не придирался. Он и так давно поглядывал на меня с подозрением. Особенно после того, как я помог раскрыть несколько преступлений. Моей заслуги, повторюсь, там было мало – просто некоторые трупы успевали разболтать, с кем имели дело перед тем, как впали в забытьё. Но мои «озарения» выглядели эффектно, не спорю.

– Он сам прыгнул? – невинно поинтересовался я.

– Ага. Прикинь, вскрыли, а там оказался рак. Причём в последней стадии. Неслучайно говорят: «Кому суждено сгореть, тот не утонет».

– Рак? – опешил я.

– У него метастазы в печени были – не печень, а цветочная поляна. Если бы не сиганул с крыши, всё равно бы умер вскорости.

Сева немного поперекатывал за щеками невидимый шарик, ещё раз отхлебнул из фляжки, после чего повернулся ко мне с загадочным лицом: