Книга Истории со вкусом интриги. 21 рассказ мастер-курса Юлии Евдокимовой, страница 84 – Елизавета Фролова, Анара Мачнева, Соль Решетникоф, и др.

– Нет-нет, пирог тут ни при чем. На самом деле силезский бисквит прекрасен, главное, не класть туда мак.

После ухода вконец измученных родителей я кое-как встала с кровати. Палата была уставлена цветами. Запахи роз, лилий и гардений перебивали друг друга. Я попросила сестру корзины убрать и распахнула окно. Свежий воздух наполнил легкие. Едва теплился вечер. Пасмурный, но тихий. Солнце, положа руку на сердце, мне сейчас хотелось бы видеть меньше всего.

Внизу на детской площадке галдели дети. Мамы и гувернантки сидели поодаль, судача о граммах каши и выученных буквах. Суета в песочнице меня мало интересовала, но тут мое внимание привлекла маленькая девочка. Лет трех. Солнечные кудри. Зеленые ленты. Я могла поклясться, что в руках она держит мою куклу. Девочка подняла головку, растопырила пальчики и приветственно помахала. К ней тут же подскочила горбатая старуха, которой прежде, я уверена, среди взрослых не было. Она схватила дитя за руку, сверкнула золотым зубом, и вскоре обе головы, золотисто-рыжая и мертвенно-пепельная, растворились в тени платанов.

Ярко-рыжий в лучах заходящего солнца песчаный берег быстро удалялся, кипарисы махали разлапистыми ветвями. Свежий океанский ветер наполнял легкие, а наш корабль несся навстречу пылающему закатом горизонту. Калифорнийские закаты трудно описать словами, но, однажды увидев, невозможно забыть.

Ресторан «Лови и ешь!» располагался на бывшей рыболовецкой шхуне, теперь переоборудованной под нужды общепита, и пользовался большой популярностью в Монтерейском заливе. На шхуне давно ничего не ловили – только готовили и ели, но название успешно привлекало туристов. А рыба и морепродукты, всегда первой свежести, благополучно покупались на причале у местных рыбаков перед самым отправлением.

Майк Роджерс пригласил меня сюда отметить годовщину его перевода в Монтерей из управления криминальной полиции Сан-Франциско, где он проработал инспектором без малого 30 лет. И, конечно, я не могла отказать старому другу.

Как настоящая туристка, я задержалась на палубе сделать несколько снимков заката, пока Майк и остальные посетители ресторана рассаживались за столики и приступали к заказу блюд и напитков.

– Ты уверена, что он будет здесь именно сегодня? – донеслось до меня сквозь шум ветра и плеск волн. – Тогда я должен это сделать! И не пытайся меня остановить!

Я оглянулась – молодой человек в белоснежной униформе официанта скрылся за поворотом пустой палубы, прижав к уху сотовый телефон. Повинуясь природному любопытству, я последовала за юношей, пытаясь понять, о ком он говорит, но за шумом ветра ничего было не разобрать.

Тогда я поспешила вернуться в зал ресторана, к занятому Майком столику, однако на полпути услышала удивленный оклик:

– Хэлен Хоуп? Вот так встреча! Какими судьбами ты здесь?

Это был Леон Полак – знакомый писатель, с которым мне довелось пересекаться несколько лет назад, когда мой покойный муж Генри руководил издательством «Миллер, Хоуп и партнеры».

– Приехала полюбоваться на красоты Монетерейского залива, – ответила я с натянутой улыбкой и вынужденно подставила щеку для поцелуя. Признаться, я не любила Леона Полака, он всегда позволял себе фамильярности, словно старый приятель. В то время как знакомы мы были поверхностно – встречались несколько раз по делам издательства. Он не был известным писателем, изредка где-то что-то печатал, но зато вел бурную общественную деятельность и слыл человеком, имеющим большие связи.