Книга После развода. Бывшая любимая жена, страница 70 – Анна Томченко

— Ну а как же мы?

— А мы должны были быть на столе, понимаешь, а не в ванной, — рявкнул я и, развернувшись, вылетел из спальни.

Адам

Сидел в баре, выпивал.

С этим лечением ни капли в рот.

Тагир присел напротив, сцепил пальцы в замок и вскинул бровь:

— Ты чего выдернул меня непонятно как. Хотя мог просто приехать, посидели бы, шашлыки пожарили.

— Да не, — отмахнулся я и покачал головой, — у тебя там жена и все прочее.

— А тебе хотелось чисто мужских посиделок?

— Да черт его знает, — выдохнул и снова взялся за бокал.

— Ну а что ты сам как? — Тагир, позвал официантку, заказал закуски.

— Прооперировался, — выдал сквозь зубы. — И вот, так сказать, постоперационный период прошёл…

Сидел, а самого все бесило, раздражало.

Я был настолько взвинчен, что нельзя это было как-то описать словами.

Я злился на Устинью, злился от того, что реально последнее время просто в состоянии дикого стресса, от того, что мне пришлось оперироваться от того, что я переживал за будущую беременность и из-за всего этого.

А она ничего не понимала. И поэтому, да, у меня возникали вопросы относительно того, настолько ли мы хорошо друг друга знаем. Потом я подавил в себе это чувство, потому что знать то мы знали, но слабым никто никогда не хотел казаться в нашем браке. И я накручивал себя тем, что не понимал, какого фига она себя так ведёт, неужели нельзя сесть и здраво поговорить, зачем она устраивает эти пляски с бубном с этой беременностью?

Я чувствовал себя не мужем. А просто каким-то потенциальным донором. И нет, я не настолько нежен, чтобы меня это как-то сильно задевало, но для меня было непонятно, в чем проблема взять и сказать мне ртом, что у нас сейчас происходит.

— Это ты лихо. — Тагир придвинул к себе салат и покачал головой. — Не думал, что у вас так все серьёзно.

— Да, там болячка была, непроходимость и, соответственно, все под вопросом могло быть.

— Тогда ты молодец, тогда поздравляю, это важное дело. Ну а с женой что такое?

— Да поцапались, — выдохнул в сторону, вроде бы как бы и желая выговориться. А вроде бы и понимая, что ещё и здесь сидеть ныть совсем не по-пацански.

— Ох, ну, это пройдёт, — махнул рукой Тагир. — Знаешь, сколько мы с моей посуды перебили?

— Так в том-то и дело. Слушай, вы посуду бьёте, а у нас какая-то холодная война со стальным занавесом. Я иначе не могу это объяснить. Причём никто не высказывал претензий, никто не испытывал какого-то конфликта. Но здесь самое дурацкое, что мы просто не можем прийти к одному знаменателю. Я не могу сказать ей то, что я там оперировался, и все такое. Она, соответственно, не может мне языком сказать, что мы планируем ребёнка, она все это делает какими-то ужимками, сидит там в своём календаре, все отмечает и, соответственно, когда приходит время, начинает мной манипулировать, зная, что я ни в чем ей не могу отказать, так я не отказал бы. Но это бы сделали мы на моих условиях. А она как будто бы в упор не видит того, что происходило.

— Может, реально не видит? Женщины это существа немного с другой планеты. Им все нужно объяснять. То, что ты рычишь, она воспринимает как обиду. То, что ты молчишь, она опять-таки воспринимает как обиду. С бабой вообще не угадаешь, что нужно делать, чтобы она не испытывала ни обиду, ни вину. У меня вон тоже хорошо. Года полтора назад зашквар был по бизнесу. Ещё и правительство подключилось, начали перетряхать все активы ну, дерьмина полнейшая, ну какой тут до жены! Носился, как в жопу клюнутый, а мне выкатили через два месяца, что у меня любовница, что я изменяю, что я вообще такой сякой, нехороший, плохой. Сидел, офигивал, не мог понять, в чем дело. И ведь скандал дошел до такого, что собралась, уехала, матери своей нажаловалась, моей матери нажаловалась. Я сижу и думаю: ты нормальная, нет? И ведь знаешь, что самое смешное я эту ненормальную люблю. Вот я её люблю, но бешусь, как не знаю кто, хочется распсиховаться, и какое-то время вообще стараться не касаться этой темы. Так нельзя. Она словно в воздухе у нас витает. Слушай, ты не грузись, не грузись. Считай, что женщина это существо, которое надо холить, лелеять, и поэтому спрос с неё маленький, сам что задумал, все делай.