Книга Измена. Ты не защитил меня, страница 22 – Энди Дорн

У кассы передо мной стоит молодая женщина с коляской. Малыш спит, уткнувшись носом в мягкую игрушку. Ему месяца три, не больше. Крошечные пухлые щечки, длинные ресницы, маленькие кулачки. Такой же, каким должен был быть мой Артем.

Я не могу отвести взгляд. Боль внутри становится невыносимой, но я продолжаю смотреть. Женщина поправляет одеяльце, нежно гладит малыша по головке, и на ее лице такое счастье, такая любовь…

Такой должна была быть я.

Слезы внезапно подступают к горлу. Я бросаю корзину и выбегаю из магазина, не обращая внимания на удивленные взгляды.

На улице дышу жадно, судорожно. Весенний воздух обжигает легкие, но это лучше, чем задохнуться от собственной боли.

Домой иду медленно, останавливаясь у каждой скамейки. Ноги слабые, голова кружится. Наверное, Максим был прав — рано мне еще одной по улицам ходить.

Когда добираюсь до дома, Максим встречает меня у двери с виноватым лицом.

— Прости, Ксюш, — говорит он. — Я волновался, хотел за тобой проследить, но потом решил, что ты на меня рассердишься…

Я киваю, проходя мимо него в прихожую. Мне все равно — следил он за мной или нет. Мне вообще все равно.

— Ты ничего не купила, — замечает он, глядя на мои пустые руки.

— Забыла, — говорю я и иду в спальню.

Но вместо того, чтобы лечь на кровать, как обычно, я останавливаюсь у шкафа. Внезапно мне хочется навести порядок. Не знаю почему, просто руки сами тянутся к вещам.

Может быть, это способ почувствовать себя нужной. Полезной. Живой.

Я открываю шкаф и начинаю перебирать одежду. Мои платья, блузки, джинсы. Рубашки Максима. Его костюмы, галстуки, футболки. Все смешалось за эти дни, пока я лежала пластом, а он жил один в этом доме.

Беру стопку его рубашек. Они помятые, несвежие. Некоторые явно ношеные. Отношу их в ванную, включаю стиральную машину. Кондиционер, стиральный порошок, привычные движения. Что-то простое, понятное, не требующее размышлений.

Максим появляется в дверях ванной.

— Ксюш, не нужно, — говорит он мягко. — Отдохни. Я сам справлюсь.

— Мне нужно что-то делать, — отвечаю я, не поворачиваясь к нему.

Он не настаивает. Понимает, что это мой способ справляться с болью.

Я сортирую рубашки по цветам, проверяю карманы перед стиркой. Привычка, которую мне привила мама еще в детстве — всегда проверяй карманы, а то потом в стиральной машине найдешь бумажки или монеты.

Первая рубашка — карманы пустые. Вторая — тоже. Третья…

Мои пальцы нащупывают в нагрудном кармане сложенную бумажку. Достаю ее, разворачиваю.

Чек из ресторана.

Сначала я не понимаю, что это значит. Просто читаю строчки, не вдумываясь в смысл.

Ресторан «Гранд Палас».

Дорогое место.

Дата чека… Я всматриваюсь в цифры, и сердце начинает биться быстрее.

19 февраля.

За день до того вечера. За день до того, как меня ограбили в переулке.

Позиции заказа:

"Устрицы — 2 порции.

Лобстер — 2 порции.

Вино «Дом Периньон» — 1 бутылка."

Очень похоже на романтический ужин. Но меня на нем не было.

Рука начинает дрожать. Бумажка шуршит в пальцах.

Максим был в ресторане 19 февраля. С кем-то. Ужинал устрицами и пил дорогое шампанское, пока я дома читала книжки о беременности и гладила свой округлившийся живот.

А на следующий день, когда я шла домой в темноте и звонила ему, умоляя ответить, он не поднимал трубку.

— Ксюш, что случилось? — голос Максима доносится словно издалека.