Книга Ни любви, ни жалости, страница 54 – Ая Сашина

В этом есть доля истины, потому не спорю.

В больнице справляемся быстро. Отдаю маме фрукты, спрашиваю, как её самочувствие, и, радуясь тому, что уже гораздо лучше, возвращаюсь к Демиду.

— Ну, что сказал врач?

— Его опять не было. Нужно, наверное, с утра лучше приходить, чтобы узнать всё.

— Ну, значит, с утра придем. Только классную нужно завтра предупредить.

— Демид… Я сама. Одна. Тебе влетит от отца, если будешь занятия прогуливать. Ты же сам сказал, что Красуцкой еле-еле удалось его уговорить. Не провоцируй лишний раз, - прошу от всей души. Мне даже страшно подумать о том, что он уйдет из гимназии.

— Посмотрим, - обещает, тяжело вздыхая. – Теперь куда?

— Не знаю. Тот мужчина, - имею в виду своего биологического родителя, - еще не уехал. Я бабушке звонила. Она сказала, что у него билет куплен на самый последний рейс.

— Может, у Гая пересидим?

— Давай. Если он не будет против. К зачету заодно подготовимся.

Демид тут же звонит другу, спрашивает у него о планах. Нам везет. Гаев, как всегда, в квартире только ночует. Вот и сейчас собирается куда-то уходить.

— Вроде никого не видно, - оказавшись рядом с домом, смотрю на бабушкины окна.

— Естественно. Думаешь, он, приехав к дочерям, будет караулить у окон? Наверняка, с мелкой твоей играет.

— Наверное, ты прав, - опускаю голову и быстро шагаю за Вороном.

Оказавшись в квартире Гая, не сговариваясь идем на кухню. Промерзли до костей. Хочется если не поесть, то хотя бы согреться горячим чаем.

— С сахаром? – спрашивает Демид, насыпая в чашки заварку. – Или без? Печенье вот какое-то есть, - достает с полки курабье.

Не успеваю ответить. На полуслове меня обрывает громкий дверной звонок.

Вероника

Демид, хмурясь, идет открывать дверь, а я беру как раз вскипевший чайник. Однако едва не выливаю кипяток себе на руку, когда слышу слова пришедшего.

— Где моя дочь? – раздается разъяренный голос, отдающийся во мне миллионами прикосновений острых игл.

Отец!!! Без сомнений.

— Вы кто? – у Воронова, видимо, свои планы на этот разговор. Конечно, я уверена, он понял, кто перед ним сейчас находится. Но сдаваться так просто не намерен.

— Я отец Вероники! Где она?

— Тут нет никакой Вероники! Вы ошиблись адресом.

— Слушай, малец… Не надо делать из меня идиота. Я прекрасно видел, как вы шли вдвоем по двору. И бабка сказала, в какой квартире вас искать.

Господи… Бабушка!!! Ну, зачем ты это сделала??? Я ведь вчера еще доходчиво объяснила, что не желаю общаться с человеком, предавшим нашу семью. Пусть забудет о нас! Обо мне точно. Я никогда его не прощу.

— Вы ошиблись! – продолжает стоять на своем Воронов. Наверное, он собирается закрыть дверь перед носом незваного гостя, потому как слышу некоторую возню.

— Постой-ка… - рычит отец. – Вероника! – повышает голос. – Выходи сама! По-хорошему!

По-хорошему??? Я завожусь за долю секунды. Страх трансформируется в лютую ненависть. Ставлю чайник обратно и срываюсь с места.

— Уходи!!! – бросаю зло, застывая напротив отца. Внутри всё содрогается от дикой боли. Перед глазами картина, когда я увидела его с любовницей. Горло сжимает тисками.

— Вероника… - тон на миг становится мягче, но потом отец смотрит на Демида и опять заводится. – Что ты здесь делаешь? Вдвоем с этим? – кивает на Ворона.

— Явно не то, что делал ты со своей подстилкой, - выдерживаю полный бешенства взгляд. – И я уже сказала: уходи! Уезжай из нашего города. Тебя, наверняка, уже заждались! Там! А здесь тебе не рады!