Книга Сопротивляться бессмысленно, страница 35 – Юлия Резник

— Не суетись, Лёш. Он взрослый мужик, все под контролем.

Я нахмурился, но уступил. Чтобы через пять минут убедиться, что это совершенно не так.

Мы и полпути не проехали, когда впереди нас резко вспыхнули стоп-сигналы. За этим последовал глухой звук удара. Наш водитель свернул к обочине, и первым выскочил из машины. А спустя пару секунд к нему присоединились мы с отцом, погруженные в разговор, а потому не сразу сориентировавшиеся в ситуации.

На дороге лежала девушка. Рядом с ней валялись сумочка и разбитый вдребезги телефон. Она всё ещё дышала. Бледная. Молодая. Очень молодая. Я бросился к ней, тогда как невменяемый Солодов остался стоять в стороне.

— Леш, перестань. Ее нельзя трогать. Помощь уже едет, — вразумлял отец. Я немного пришел в себя, кивнул. И только когда эта самая помощь приехала, понял, что мы с отцом по-разному понимаем, кому нужно помогать. Нет, девушку, конечно, забрали. И даже отвезли в лучшую клинику. А дальше началось форменное безумие. Вместо Солодова менты загребли какого-то левого чувака, с которым тот под шумок поменялся местами.

— Что за херня?! — взорвался я. — Он же вёл машину!

Отец подошёл, аккуратно, без нажима произнеся:

— Леш, громкость убавь, ага? Мы не можем себе позволить скандала.

— Он чуть не убил человека!

— Но не убил же. — Голос отца звучал, как всегда, спокойно. — Нам сейчас не нужна шумиха. Если Валеру сольют, неизвестно, кого поставят на его место, сечешь? И потом… Всё ведь под контролем. Успокойся.

Я тогда не ответил. Не знал, что сказать. Молчал и смотрел, как захлопывается дверь скорой. А когда весь этот ужас закончился, и мы вернулись в машину, не выдержал:

— Я не понимаю, бать… Как ты можешь?

Отец поморщился:

— Так и могу. Мир несправедлив, Лёш. Желаю тебе поскорей избавиться от иллюзий.

— А если я не хочу? — просипел, дернув кадыком.

— Ну, тогда завязывай с бизнесом, для которого ты, очевидно, не приспособлен, и дуй в пэпээсники делать этот мир лучше.

В пэпээсники я не пошел. С высшим юридическим меня только так загребли на должность попрестижнее. С тех самых пор вот уже десять лет я пытаюсь сделать этот мир лучше, да, сведя почти на нет все контакты с семьей.

— Лёша, сынок… — мама в отчаянии хватает меня за руку. — Ваш конфликт с папой слишком затянулся, тебе не кажется? Десять лет как один миг пролетели. А мы не молодеем. Нет, не подумай только… Я не оправдываю то, что сделал твой отец. Но ты пойми, Лёш… Он посвятил этому делу всю свою жизнь, начиная его с нуля. Он хотел, чтобы тебе было легче. Чтобы ты не пробивался, как он сам. Чтобы у тебя всё было по факту. И когда случилась та авария… Он не смог всё это потерять.

— А я смог, — хриплю. — Я-то смог.

Мама делает шаг ко мне. Осторожно. Словно я — дикий зверь, которого она боялась спугнуть.

— И я уважаю тебя за это. Я тобой горжусь. И отец тоже, просто он никогда этого не признает.

— Да уж.

— Но мы тебя любим. Ты понимаешь? Скучаем. Каждый день. Папа только делает вид, что ему всё равно. Но я-то знаю, как нелегко ему это дается. Пойми ты, он же все это делал для нас. Для семьи… А какой в этом смысл теперь? Вашей вражде нужно положить конец. Ты всем все доказал…

— Ну, что доказал, мам?

— Что ты лучше. Благороднее! Человечнее. А теперь, что уж, давай, возвращайся. Ты же и сам понимаешь, что работа в полиции — это совсем не твой уровень…