Книга Сопротивляться бессмысленно, страница 47 – Юлия Резник

— Да мало ли как у него мозги работают. Тормоза откажут — и поминай как звали. Ладно, давай, вали. Не доводи шефа до греха.

Киваю и таки выхожу из кабинета. Ловлю себя на том, что Пашкины слова здорово меня напрягают. Мне сложно представить, что такая расчетливая тварь, как Тегляев, слетит с катушек. Но что если Паха прав?

Рука сама тянется к телефону. Открываю нашу переписку с Сабиной.

«Ты как?»

«Нормально. Работаю. А ты?»

«Тоже. Наберу позже».

Черт. Все не как у людей. И сердце не на месте! Киваю секретарше Малютина, прохожу через приемную, коротко стучусь.

— Вызывали?

— Заходи, и дверь за собой закрой. Вот скажи, Леша, ты совсем охренел, что ли?! Ты понимаешь, как меня подставил?! Себя… Это что тебе — шутки, что ли?! Или дуракам, блядь, закон не писан?! — заводится Юрий Никитич. — Ну, что молчишь?!

— А что тут скажешь? Тайны следствия я не разглашал. В остальном — какие ко мне претензии?

Малютин сощуривается.

— Какие? А я тебе скажу. Знаешь, кто тобой заинтересовался? Внутренняя безопасность.

Присвистываю. Нет, я ожидал чего-то подобного, в паре случаев мне действительно можно пришить превышение, но все равно…

— Молчишь? Ну да, это тебе не лайки собирать. Тут за каждое слово спросят. Ты когда это делал, понимал, в каком свете нас выставляешь? Когда ты, блядь, на голубом глазу говорил под запись про то, что вы всё знаете, да только руки у вас связаны… Ты этим на что намекал, а, Лёш? На беспомощность правоохранительной системы? Или, может, сразу на коррумпированность суда и прокуратуры?

— Ни на что не намекал. Я прямо указывал на безнаказанность виновного, что на данный момент является фактом. Не вижу в этом ничего криминального.

— А вот ВБ видит. Уже три запроса пришло. Все твои залеты подняли. Им сейчас плевать, что ты — герой ТикТока, или где ты там засветился? Они ищут повод. А у тебя, Леш, если не забыл, рыльце в пушку.

Я стискиваю зубы. В кабинете душно, как в допросной. Кондер у него, что ли, накрылся? Или это у меня задница полыхает?

— Ясно. И что теперь?

— Рапорт пиши. На увольнение.

— Даже не поборетесь за ценный кадр? — оскалившись, провоцирую шефа. Тот матерится, выдавая вполне человеческие эмоции и подтверждая тот факт, что скурвился не до конца… Вскакивает.

— Не буди во мне зверя, Леша. Елена Васильевна, распечатай рапорт Багирова. — жмет на кнопку селектора, нашаривая свободной рукой пачку сигарет. Я бы тоже с радостью закурил — только мне никто не предлагает. Отворачиваюсь к окну, спрятав руки в карманы. Ну а чего, спрашивается, было непонятно, что ли? Разве я не знал, чем это дерьмо закончится? Скажем так — догадывался. И может, подсознательно даже искал повод, как бы поскорее слиться. И вот он, ага. Не заставил себя долго ждать.

За спиной хлопает дверь. В кабинет, расточая приторный аромат духов, вплывает секретарша Малютина.

— Вот, Юрий Никитич… — кладет на стол перед шефом бумажку. Тот проходится по ней взглядом. Довольно кивает, пыхтя сигаретой, и отталкивает от себя:

— Подписывай.

А, черт с ним! Сгорел сарай — гори и хата. Оставаясь при погонах, я один черт уже ничем Сабине не помогу. Подхожу к столу, беру ручку. Внимательно изучаю бумажку на предмет каких-то подстав и ставлю решительный росчерк.

— Всё? — спрашиваю.

— Можешь идти. Личный состав уведомим.