Книга Статус: все сложно, страница 103 – Дарья Белова

– Где?

Глеб посмотрел на закатное солнце, и потянул меня в сторону главных ворот.

– Самый классный вид со стен города.

Лучи окрашивают стены и крыши домов в теплый оттенок. Теперь мы чуть выше них, а дома и люди кажутся игрушечными, ненастоящими. Море покрыто рябью. Вдали я вижу проплывающие корабли и яхты.

Мы останавливаемся у угловой стены и смотрим в одном направлении. Символично звучит, но это самое правильное и верное действие сейчас. Глеб обнимает меня со спины и дарит короткий поцелуй в шею.

– Ты знаешь, тогда во Франции мне казалось, что мир рухнул. Мечты рухнули, я сама провалилась на самое дно. Пыталась что-то делать, как-то еще держаться на плаву, а не получалось.

– Почему с тобой такое было?

Я пугаюсь, что сказала лишнего. Окружающая меня обстановка настолько расслабила, что я забыла, все забыла.

– Ничего такого. Просто неудачная поездка оказалась.

– Странно, балеринка…. И что, совсем тебе там было плохо?

– Да. Очень. Мне тебя там не хватало. И поддержки твоей, руки, помощи, – последнее слово стараюсь произнести нейтрально, но голос слегка дрожит.

– А сейчас?

– Сейчас, – я поворачиваюсь к нему, такое хочу сказать глядя в глаза, – я вернулась к той Миле, которая была раньше. Нет, я помню все свои ошибки, привычки уже другие, вся эта правильность и безукоризненность моя, я все знаю, Глеб, и работаю над этим. Но… я думала мои чувства к тебе уже в прошлом. Я ведь… черт, я даже забыла тебя на какое-то время, – прикрываю глаза, сейчас вспоминать это больно, как меня касался другой, целовал другой. Мы нежилась в постели, и он шептал мне нежности на ушко. Это будто не со мной было, в еще одной жизни.

– Забыла?

– Да. – Прижимаюсь к нему. Не хочу это говорить, но понимаю, что нужно все высказать.

– Тебе нравилось? С ним? – от его голоса становится холодно, он ледяной, как это море в зимние месяцы.

– Какой ответ ты хочешь услышать?

– Честно? Я не знаю. Говорил же, что ревную, – злая ухмылка.

Смотрю в глаза ему. А Глеб всматривается вдаль. Солнечные лучи греют землю. Они последние и еще держатся за горизонт.

– Идем дальше?

– Нет, сначала ответь.

Закусываю нижнюю губу, оттягивая время.

– Ты с ним кончала? – шепчет он мне ухо, голос с соблазнительными нотами, с легкой хрипотцой, но он злой. – А? Балеринка?

– Прекрати, – я пытаюсь вырваться из его тисков, что сдавили с двух сторон. Воздуха перестало хватать.

– Ответь, тогда отпущу.

– Тогда принимай правила игры, – мое шипение, оно раздается над его ухом. И было бы у меня жало, я бы его ужалила.

– Ты с ним кончала? Правда или действие?

– Да, Глеб. Я с ним кончала. И мне нравилось. Мне было хорошо.

– Сука.

Он прикусывает мою губу, а затем посасывает ее. Перед тем как грубо ворваться языком в мой рот. Сминает мои губы, без капли жалости и сострадания. Только всеобъемлющая жестокость и грубость. А я отвечаю тем же. Если делает больно он, делаю и я. Так мы зализываем наши раны, и вместе с тем наносим новые.

– Хватит, – отталкиваю я от себя. Мне нужен вдох, один единственный.

Глеб не слушает, сильнее прижимает меня к себе. Люди вокруг что-то говорят, возможно, возмущаются. Потому что то, что сейчас между нами происходит, уже мало похоже на романтический момент между двумя влюбленными.

Меня словно уносит, та волна что в море. И я уплываю. Далеко-далеко.