Онлайн книга «Статус: все сложно»
|
– Черт, ну и гадость. – На что похоже? Легкая музыка начинает играть. Ненавязчивая, просто сопровождение, мелодия, под которую просто покачиваешься в нужный ритм. – Какой-то пересоленный суп. Мы начинаем смеяться. – Идем дальше, балеринка. Твоя очередь. – А мы что, не закончили? – У нас их вон сколько! – И мы что, все их должны съесть? Глеб просто кивнул и сделал глоток вина. Я повторила за ним. И наши взгляды встретились поверх бокалов. В каждом плескался азарт. И это не про вино. – Давай, балеринка! Беру вторую устрицу и поступаю с ней так же. Запиваю двумя глотками вина. – Ты! Глеб проделывает тоже самое. Морщится в конце. Я понимаю, что они ему не нравятся. Как и мне. Но мы зачем-то мучаем друг друга. Снова. Втягиваемся в игру, которая никому не нужна, но остановиться уже не можем. – Самое лучшее воспоминание? Со мной. – Глеб задает свой вопрос. – Когда мы типа были женаты? – алкоголь ударяет, язык развязывается. Огни зазывно мигают, музыка самая сексуальная, а движения медленные. – Да. Первое, что приходит на ум. – Хм… секс с тобой. – Какой именно? – У стены. – Ты тоже его вспоминала, когда мы были на квартире? – Да. И ты. – Утверждаю я. Вопрос здесь лишний. – Твой черед. Самое запоминающийся день со мной. – День? – Можно ночь, – провоцирую, облизываю губы. На них терпкость вина и соленое послевкусие. – Твой минет мне. Первый, да, шоколадка? – Глеб откидывается на спинку стула и прожигает меня взглядом. Я бы сгорела дотла, если бы боялась этого огня. – Боже, как банально, Навицкий! О чем ты жалеешь? – Странный вопрос. Ну ладно, – он думает несколько секунд. Пять ударов сердца, я посчитала. – Что не дарил цветы. – Какой бы букет ты мне подарил? – Ну… я в них не разбираюсь. Но, наверное, ирисы. Фиолетовые такие. Странные. – Я странная? – Ты? – снова пять ударов сердца, теперь чувствую их более отчетливо. – Я. – Нет, Мила. Ты… очаровательная заноза. Хмурю брови, я хотела услышать что-то более романтичное. Каждый раунд мы брали устрицу и запивали ее глотком вина. Под конец я поняла, что захмелела. Глеб тоже шёл и слегка покачивался. На старый город опустилась ночь. Луна освещала небо, а звезд я так и не увидела. Но это не мешало нам идти вдоль улиц и вспоминать какие-то истории из наших жизней. Глеб рассказывал про свою учебу в Англии, его приключения в клубах. Я просто слушала и тихо хихикала. Громко смеяться было бы верхом пошлости. А я говорила про учебу в Академии, нашей с Зойкой споры. А потом как мы с девочками вновь подружились и про наши еженедельные воскресные встречи. Мы словно заново знакомились. Так, как это должно было быть изначально. Кто знает, может, случись это с нами до моего разговора с Павлом, и не было бы того, что произошло: ни травмы, ни аварии, ни расставания. Но, как говорит Глеб, история не знает сослагательного наклонения. В одном из окон старого дома, что опутан ядовитым плющом, мы слышим заунывную и грустную мелодию. И просто начинаем танцевать. Я и правда попала в фильм. Я – кадр. А Глеб – главный герой, который приглашает свою подругу на танец. Та смеется и говорит, что не умеет. Но несмотря на это, она превосходно двигается. Они смеются, целуются. Все у них хорошо и замечательно. Красивая была бы история, если это был бы фильм. Но это жизнь. Наша с Глебом жизнь. |