Книга Статус: все сложно, страница 134 – Дарья Белова

Передвигаюсь медленно, еле переставляя ноги. Хочется упасть, все силы растрачены, а резервные где-то потерялись.

Оборачиваюсь на дверь. Все еще надеюсь, что она выбежит. Представляю ее в своих домашних шортах и топике. Растрепанную. И такую домашнюю и уютную. Мою.

Когда я понял, что люблю ее?

Может быть, когда увидел на сцене. Там, где она давала волю своим чувствам. Каждое ее движение западало в душу, губило ее, а потом воскрешало.

Или когда подошла ко мне со спины, обняла так несмело, осторожно и прильнула. Кожей чувствовал ее изгибы, как при дыхании грудь то опускается, то поднимается. Аромат теплого шоколада окутывал. И казалось, что мы с ней одни. В мире, во вселенной. Только мы и есть.

А может, еще там, на свадьбе, когда ее холодная ладошка находилась в моей руке. Я несильно ее сжал. Зачем? Просто ощутил потребность так сделать. А она посмотрела на меня доверчивым взглядом, и я первый раз за вечер улыбнулся.

Или когда ушла от меня, убежала, скрывая слезы. Там, после прыжка, когда вдвоем прыгали в бездну. Я ведь Милу так и не остановил, хотя мог. Понимал, что мог. Только спустя несколько минут понял, что натворил.

В нашу с ней первую встречу я увидел ее карие глаза, которые смотрели на меня изумленно, с долей испуга и любопытства. Ей же было лет десять, не больше. Возможно, все началось именно тогда. Я понял, либо брать ее за руку и никогда уже не отпускать, либо бежать и не оглядываться. Я решил, чем меньше я вижу ее в своей жизни, тем безопаснее. Придурок. Хотя мне было всего четырнадцать лет. Что я тогда мог понимать?

Меня бесила ее правильность, идеальность, безупречность. Смотрел на ужинах и тихо раздражался. До зубного скрежета. А после отгонял от себя мысли, как вынимаю тонкую шпильку из ее волос и запускаю в них руку.

Потом так все запуталось, что разобрать было очень сложно. Мы шли словно по лабиринту и в какой-то из поворотов свернули не туда. Это был тупик.

Игра, которая вскрыла больше наших травм, обид, тайн, чем можно было представить. Оголила нас, как провода, затем замкнула и выкинула на обочину.

Почему о важности многих вещей я начинаю понимать только, когда потерял это? Ведь Мила всегда была рядом. Даже в прыжке. Она думала, что я ее опора. Но она ошибалась. Потому что она мое все.

В эту ночь я просто бродил по улицам города. Бесцельно. Ворох мыслей был в голове.

А рассвет я встречал напротив Большого театра – символа неосуществленной мечты Милы.

Мила.

Я подъезжаю к любимому маминому ресторану. Как всегда парковка забита всевозможными авто, общая сумма которых превышает годовой доход небольшой африканской страны.

Маме всегда нравился лоск, изысканность и богатство. Причем она ценила то, что имела. Возможно, Марья Апраксина одна из немногих, кто нашел свою золотую середину среди этого разнообразия и кича.

Раз в месяц мы собираемся семьей на обед именно в этом месте. Своего рода традиция. Спустя время, не без помощи Мистера М, я поняла, что на нейтральной территории чувствую себя более уверенной. Более взрослой, получается. Я больше не та девочка, что сидит в стороне с идеально ровной спиной, соблюдая все правила столового этикета. Такое идеальное пособие для молодых девиц высшего общества.

У родителей дома я еще чувствую влияние мамы. И каждый раз ждала, что из-за неверного шага, неправильно сказанного слова, меня ожидало бы порицание. Нет, наказаний никогда не было. Но после таких вечеров, когда я могла случайно сделать что-то не то, мама назидательным и нудным тоном объясняла мне мои ошибки. От них всегда тошнило. Тело сковывало, что я чувствовала, как затекают мышцы. Меня не покидало ощущение постоянного давления и наблюдения даже в своей комнате. Казалось, стоит мне сделать то, что хочу, и в момент вбежит очередная моя гувернантка, репетитор, няня, и снова начнутся нравоучения.