Книга Эгоист, страница 35 – Дарья Белова

– Не надо, – прошу.

Руки тянутся к этой Эльзе, и я обнимаю ее. К себе прижимаю, чувствуя, как колотится Сибирское сердечко. Прикрываю веки, считая про себя, словно я на стартовой позиции, и один за другим гаснут огни.

Во рту пересохло, а чувство усталости сжимает каждую мышцу в моем теле.

Но отпустить Жемчужину?

Я… Скучал будто бы.

Oh, Mamma mia!

Никогда не летала на джетах, а тут целый мини-самолет в распоряжении команды. Ну как команды. На нем полетит только Майк, разумеется, его менеджер, Алекс, главный в «Стрелах» и… Я.

Отдельный гейт, крошечный трап. Улыбчивая стюардесса, которой Марино отвешивает какой-то комплимент, светясь, как сицилийское солнце. Мне кажется, я слышу скрип своих зубов.

– Боишься летать? – спрашивает Алекс и заходит в салон за мной, сразу кладет свои вещи на широкое кресло.

Майк занял место в другом конце самолета.

Наивная сибирская дурочка, которую он бросил полгода назад, кричит, чтобы я села рядом с итальянским пижоном.

А другая, уверенная в себе и независящая от прошлого, что свои вещи нужно поставить рядом с Алексом. Мы хорошо общаемся, у нас много общего. Я чувствую, что нравлюсь австрийцу. Да и он не скрывает этого.

Сама судьба говорит мне, чтобы я села рядом с Эдером.

И я сажусь, упрямо и долго смотря в глаза Майку. Его улыбка из радушной становится пластиковой. Волны его раздражения могут поднять самолет в воздух. Как же быстро меняется настроение итальянца! То обнимал, успокаивал, а теперь взглядом прихлопывает, будто я назойливая муха.

– Ты что-то спросил?

– Ты боишься летать? – повторяет вопрос.

Марино громко фыркает. Позер. Что не так с этим человеком?

– Немного. В моей жизни не так много полетов было.

– С новой работой перелетов прибавилось, да?

Акцент австрийца уже не кажется мне неправильным. Наоборот, придает Алексу изюминку. А особенная отстраненность, даже некая холодность делает из него загадочного парня. Хочется узнать о нем побольше. О нем и его прошлом.

– Ты прав. Перелетов стало чуть больше. Но я научилась расслабляться.

– Таня полна тала-антов, – слышим оба с другого конца самолета. А он не такой большой, чтобы мотор смог заглушить голос итальянца.

Я покрываюсь пятнами.

Даже с расстояния пары метров вижу самодовольную ухмылку Майка. Он еще и подмигивает. Это о нем я заботилась все недели, пока он восстанавливался после аварии? Ему приносила любимый кофе под протяжный недовольный вздох?

Ух, ненавижу!

– Кстати, Алекс, а зачем ты летишь в Рим? Насколько помню, твой дом под Зальцбургом. Мы перед Рождеством там отмечали… Рождество! – с наглым видом смотрит.

– Провожаю Татьяну, – без запинки произносит и словно не чувствует провокации Марино.

Мое имя, сказанное грубо из-за специфики немецкого языка, ласкает слух. Все же гонщики – стойкий народ. Их не пронимает ничего.

– А ты к Сильвии? Девушка твоя?

Лицо Майка меняется. Быстрый взгляд на меня, когда я почти успела отвернуться к иллюминатору, разъедает кожу. Резко перестала дышать. Это все полет, давление, страх высоты.

– К ней… Только она не моя девушка.

– Точно. Твое сердце свободно, – Алекс цитирует Майка и почему-то переводит взгляд на меня, – а мое вот, кажется, нет…

В салоне поднимается температура, и здесь становится как в сауне. Пилоты привычные к таким испытаниям, а я не особо. Кожу печет от взглядов парней, но мне хочется думать, что это из-за австралийского солнца. Говорят, там озоновая дыра над континентом, и без крема от загара выходить на улицу нельзя. А я выходила.