Книга Памятка убийцы, страница 158 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Пока Лиля и Леля сосредоточенно работали в комнате с непомерно большим столом, склонившись над разложенными их помощниками костями Ивана Рюмина и Радомира Грецева, Олег думал о Папке. О том, что кто-то так же бесстрастно смотрел на ее тело, регистрируя следы, выдающие породу оставившего их зверя.

В отличие от Береговых, Банина, Озеркина и более опытного Юдина он никогда не отметал возможность посмотреть на случившееся глазами жертвы. Разложить modus operandi преступника с позиции «что со мной делают». Этот метод, как смертоносный вихрь, приносил в его жизнь ночные кошмары, погружал в пучину отчаяния, бессилия и беспомощности. Ему, как до школы, снились страшные сны о мохнатых монстрах, проникающих в темный трехэтажный дом его детства. И он часто встречал рассвет на балконе, кутаясь от панических атак и холода под теплым пледом с ярмарки на Театральной площади и даже укрываясь им с головой.

Сейчас, когда ожидание казалось бесконечным, Олег вспомнил день в середине мая, когда работа опять свела его с Лизой.

Он вошел в кабинет техотдела, где она рисовала карту жестоких грабежей, и почти уперся в детективную доску с фотографиями избитых до комы школьников. Паническая атака пришла так же быстро, как первый раз, в шесть лет.

В то лето матери предстояла серьезная операция на колене, и его с тринадцатилетним братом отправили в деревню к родне. Вечером за сельским клубом Колю избили до полусмерти, пока рвавшегося на помощь Олега держала такая же, как он, шпана, толпой.

Потом ему пришлось провести ночь и день с братом в больнице. Он едва дышал от стыда и страха перед приездом родителей. Представлял, как в палату войдет заплаканная мама на костылях и скажет, что он не дал ей выздороветь и Колю не защитил.

Но в палату, ближе к ночи, вошел отец, бледнее медицинского халата, накинутого на плечи. Обычно отстраненный и довольно строгий, он тепло положил руку на плечо Олега:

– Мама не сможет приехать. Ее нет. Давай посидим здесь ночь. И попросим маму не забирать нашего Кольку с собой.

– Куда забирать?

– Я не знаю. – Отец обнял его. – Бывают путешествия, про которые не писал Жюль Верн.

С Олегом впервые кто-то говорил так серьезно.

– Мне сказали, что Коля без сознания. Это значит где?

– Ну, – отец задумался, – пока спит, он с мамой, наверное…

– Я тоже хочу быть с мамой. Она меня любит.

– Я понимаю. Но, если вы с Колей уснете, я останусь один ночью. Это же один-ночество. И поверь: я тоже тебя люблю.

Придя в себя в кабинете Папки, он услышал успокаивающий, похожий на дробь дождя по подоконнику стук клавиш.

– Пей чай – и поехали, – пробурчала она себе под нос, не поднимая от клавиатуры головы. – Я, похоже, нашла, где они живут.

– Лиза. – Он положил руку на грудь, которая казалась деревянной. – Я не могу дышать. Не поеду.

Она подъехала к низкому столику, перед которым он сидел, на своем кислотно-синем геймерском кресле, привезя железную коробку с иллюстрацией к сказке «Иван-царевич и серый волк». Чая в ней давно не было, но рачительные айтишники приспособили красивую шкатулку под рафинад.

– Тогда положи много сахара, от души, и пей маленькими глотками. В перерывах дыши глубже. Паническая атака до приезда группы захвата сдастся.

Лиза подмигнула и достала из кожаного рюкзака для ноутбука пакет шоколадных конфет «Мишка на Севере».