Книга Прятки, страница 135 – Диксон Уиллоу

— Киллер?

— Это одно из прозвищ Киллиана.

— Это не очень-то устрашающе.

— Киллиан не винил тебя, потому что ты сделал все, что мог, чтобы помочь нам. Твои подсказки помогли нам понять, что происходит, и ты спас жизнь Феликса, хотя не был обязан этого делать.

— Наверное, это имеет смысл. Но я все еще не понимаю, почему Феликс рискнул своей жизнью ради меня.

— Потому что он хороший человек, — повторяет он и нежно поглаживает меня по руке. — Хочешь поговорить о том, что произошло сегодня днем?

— Нет, — вздыхаю я. — Я просто хочу забыть об этом.

Он нежно целует меня в висок, и этот простой, ласковый жест заставляет меня улыбнуться.

— Тебе станет легче, если я скажу, что охранник получил по заслугам? — спрашивает он.

— Его уволили?

— Да, но это не все, что он получил.

Я смотрю на него, и в его глазах снова появляется тот же интенсивный взгляд, что и раньше.

— Ты что-то с ним сделал?

— Тебя это побеспокоит, если я сделал?

Я качаю головой, и на моих губах появляется улыбка.

— Я показал ему, что бывает, когда угрожаешь кому-то, кто принадлежит мне.

— Он еще дышит?

— Да.

— Он целый?

— Определи, что значит «целый».

Я улыбаюсь.

— Со мной должно быть что-то не так, раз мысль о том, что ты делаешь с ним ужасные вещи, делает меня счастливым.

— Ты счастлив, что я все уладил, или что с ним все в порядке? — спрашивает он.

— И то, и другое может быть правдой.

Он тихо смеется.

— С тобой все в порядке. Если он собирается приставить тебе оружие к лицу, потому что ему нравится чувствовать свою власть, то он заслуживает наказания. То, что ты рад, что он получил по заслугам, не делает тебя плохим человеком. Это делает тебя человеком.

— Да, это правда. — Я прижимаюсь щекой к его крепкой груди и пытаюсь скрыть легкий вздох удовлетворения, который вырывается из моих губ.

Я никогда раньше не обнимался с кем-либо, и тем более не был «маленькой ложкой». Я не думал, что мне это понравится, но я ошибался. Быть обнятым его руками почти так же приятно, как секс. Надеюсь, он думает так же, потому что я не хотел бы быть единственным, кому это нравится.

— Расскажи мне, что произошло, когда он направил на тебя оружие, — говорит он. В его голосе слышится твердость, которая не совсем похожа на приказ, но достаточно близка к нему, чтобы у меня возникло желание подчиниться ему.

— Я замер, — тихо говорю я. — Я переписывался с другом, и в следующий момент он сошел с ума и направил на меня автомат. Потом вы вмешались, а я остался замершим, как статуя, пока вы все улаживали.

— Почему ты сказал, что замер, как будто это плохо?

— Потому что это плохо? — Я смотрю на него. — Я чуть не обмочился, потому что он направил на меня автомат, а Феликс и Киллиан без раздумий бросились передо мной, и ты обезоружил его, как будто делаешь это регулярно. Затем ваша перепалка с Джейсом заставила его и других охранников убежать и спрятаться, хотя они были единственными, у кого было оружие.

— Не единственные, — вставляет Джекс. — Но единственные с видимым оружием.

— Я знаю, что это должно меня пугать, но это не так.

— Всегда лучше быть готовым, — говорит он небрежно. — Но вернемся к тому, что ты сказал. — Его тон снова становится серьезным. — Ты замер, потому что это нормальная человеческая реакция, когда на тебя направлено оружие.

— Ты не замерз.