Книга Прятки, страница 167 – Диксон Уиллоу

Возможно, он начинал как мой преследователь, но теперь он — все для меня, и я знаю, что он всегда будет рядом, чтобы защищать меня и любить по-своему.

Три года спустя

Джекс

Стараясь быть как можно тише, я проскальзываю в комнату и закрываю за собой дверь, стараясь не издать ни звука при закрытии замка.

Майлз сидит за своим столом, его пальцы летают по клавиатуре, а на мониторах прокручиваются строки кода.

Я небрежно прислоняюсь к двери и впитываю его взглядом.

За последние три года многое изменилось, но в то же время все осталось практически по-прежнему.

Джейс, Киллиан и я два года назад закончили Сильверкрест и с тех пор работаем на наших отцов. Джейс в IT-отделе, Киллиан и Ксав в финансовом, а Феликс и я изучаем тонкости импорта и экспорта в семейном бизнесе. Это именно те работы, на которые мы рассчитывали, и тесное сотрудничество с моими кузенами — одна из вещей, которая делает работу в целом терпимой.

Майлз закончил учебу месяц назад, и как только он закончил Сильверкрест, я перевез его в свою квартиру, и с тех пор мы живем вместе.

Почти три года разлуки были ужасными, но мы разбавляли их частыми визитами и совместными отпусками. И две камеры, которые Майлз настаивал, чтобы я устанавливал в его комнате в Бун-Хаусе каждый год, определенно пригодились, когда я хотел проверить, как он, и когда он был в настроении воссоздать некоторые из наших ранних встреч.

— Я знаю, что ты здесь, — говорит Майлз, не поворачиваясь.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я, не отходя от двери.

Майлз перестает печатать и поворачивается на кресле.

— Потому что я чувствую тебя, — говорит он с ухмылкой. — Неважно, насколько тихо ты ведешь себя или приезжаешь домой на день раньше, я всегда буду чувствовать тебя.

Я не могу сдержать улыбку, когда он вскакивает с кресла и бросается в мои распростертые объятия.

— Я скучал по тебе, — тихо говорит он и целует меня несколько раз в шею. — Когда ты приехал?

— Только что. Я отвез Джейса домой и сразу приехал сюда.

Он издает счастливый звук и прижимается к моей шее.

— Я очень рад, что ты здесь.

— Я тоже. — Я целую его в висок и крепко обнимаю.

— Поездка прошла хорошо? — спрашивает он, все еще цепляясь за меня, как за спасательный круг.

— Все было хорошо.

— Что-нибудь интересное произошло?

— Определи, что значит «интересное».

Он отстраняется от меня, на его красивом лице появляется улыбка.

— Джейс совершил какие-нибудь преступления?

Я фыркаю от смеха.

— А вода мокрая?

Он качает головой, улыбка растягивает его губы.

— И я полагаю, ты тоже не был совсем невинным, хм?

— Я пользуюсь пятой поправкой.

— Конечно, ты так поступишь. — Он поднимает лицо, и я покрываю его губы своими и дарю ему настоящий поцелуй.

Даже после трех с половиной лет вместе каждый поцелуй Майлза кажется таким же невероятным, как и первый. Неважно, сколько раз я целую его, обнимаю или заставляю кричать мое имя — это всегда потрясающе.

Когда я наконец прерываю поцелуй, мы оба немного задыхаемся.

— Это никогда не надоедает, — говорит он с мягкой улыбкой. — Думаешь, это когда-нибудь надоест?

— Никогда. — Я снова целую его. — Ты мой, Майлз, и всегда будешь моим.

Он улыбается мне, но я вижу в его выражении лица что-то еще.

— Почему ты выглядишь нервным? — спрашиваю я.

— Может быть, потому что я нервничаю, — говорит он, и на его скулах появляются два румяных пятна.