Книга Жестокие игры, страница 111 – Диксон Уиллоу

— Киллиан, — говорит он тихим стоном. — Пожалуйста.

— Пожалуйста, что?

Он стонет и прижимается своим членом к моему.

— Чего ты хочешь, котенок? — я кусаю его за ухо.

Он поднимает одну ногу и обхватывает ею мое бедро, скрепляя наши тела.

Я позволяю ему тереться об меня и прижимаюсь губами к его уху.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Он проводит ногтями по моей спине, и мой член пульсирует, а яйца сжимаются.

Я отстраняюсь, но прежде, чем я успеваю что-то сказать, Феликс наклоняется вперед и прижимается губами к моим.

Его поцелуй жесткий и горячий, его язык настойчиво скользит по моим губам, побуждая меня открыться для него.

Я настолько ошеломлен, что мне требуется секунда, чтобы ответить на его поцелуй.

Горячее скольжение его губ по моим невероятно, и я стону, когда он проводит ногтями по моей спине и трется своим твердым членом о мой.

Он так жаждет, и его поцелуи одновременно сильны и страстны. Он идеальное сочетание отчаяния и покорности. Я поднимаю его другую ногу, чтобы он оказался верхом на моей талии, и прижимаю его к стене.

Он издает милый визг удивления и обнимает меня за шею, не отрывая губ от моих.

Мы не должны так поступать, но целоваться с моим сводным братом кажется совершенно естественным. Более того, это кажется правильным.

Киллиан

Дверь кабинета с грохотом ударяется о стену, за чем следует глухой звук падения человека на пол и слабый стон боли.

Я отрываю губы от губ Феликса и смотрю в сторону шума.

На полу лежит фигура в маске, а над ней стоят близнецы.

Феликс крепче обнимает меня и прижимается к моей шее горячими поцелуями с открытым ртом. Я наклоняю голову в сторону, чтобы ему было удобнее, а Джейс становится на колени рядом с Уильямом и снимает с него маску.

— Что вы делаете? — спрашивает Уильям, широко раскрыв глаза от страха, когда близнецы снимают маски и отбрасывают их в сторону.

— А ты как думаешь, что мы делаем? — спрашивает Джейс смертельно спокойным голосом.

— Я… я не знаю. — Его взгляд останавливается на мне и Феликсе, и в его глазах мелькает что-то. Слишком темно, чтобы разобрать, что именно, но он не кажется удивленным, увидев нас в объятиях друг друга.

— Чем ты его накачал? — Джекс опускается на колени рядом с братом.

— Ничем! — Уильям беспорядочно оглядывается по комнате, как будто пытается найти запасной выход или что-то в этом роде. — Я ничего не делал.

— Он тебя накачал, котенок? — спрашиваю я Феликса.

Он не перестает целовать мою шею, но бормочет: «Да», прижавшись к моей коже.

— Он говорит, что это ты, — говорю я Уильяму. — Так кому, по-твоему, я должен верить?

— Я не… а-а-а-а! — Уильям прерывает себя жалким визгом, когда Джейс вытаскивает из кармана нож и открывает лезвие.

Нож великолепен, с черной рукояткой, инкрустированной сложным золотым узором. Само лезвие того же блестящего золотого цвета, оно настолько острое и блестящее, что похоже на зеркало. Это один из его любимых ножей, и я точно знаю, что он может с ним сделать.

— Ты уверен, что хочешь остаться при этом ответе? — Джейс вертит лезвие на костяшках пальцев, как будто он не использует нож в качестве спиннера. — Потому что Голди здесь считает тебя лживым мешком дерьма. А Голди не любит лжецов.

— Я… — глаза Уильяма в ужасе прикованы к ножу.

— Ты что? — Джекс вытаскивает из кармана нож-бабочку и открывает его. — И хорошо подумай над своими ответами. — Он крутит лезвие по сложному узору, который в тусклом свете выглядит как размытое сияние металла. — Потому что мы тоже не любим лжецов.