Книга Жестокие игры, страница 116 – Диксон Уиллоу

Я возвращаюсь к Уильяму, который прижимается к стене за спиной, как будто пытается слиться с ней.

— Скажи мне, как ты его накачал, — требую я. — Я хочу точно знать, что ты с ним сделал.

— Я… я не помню.

— Я знаю, — помогает Джейс. — Феликс мне рассказал.

Я продолжаю пристально смотреть на Уильяма.

— Расскажи мне все.

— Он подошел к нему в коридоре и затолкал его сюда, — говорит Джейс. — Затем прижал его к стене и перекрыл ему воздух, чтобы засунуть ему таблетки в рот. Когда он закончил, он закрыл его нос и рот, пока тот не проглотил их.

Я позволяю словам Джейса проникнуть в меня и принимаю вызванные ими образы. Мне не нужно, чтобы они были злыми, но я хочу точно знать, за что я наказываю Уильяма.

— Затем он остался с ним, чтобы убедиться, что тот не выплюнет таблетки, и ушел, когда они начали действовать, оставив его здесь одного, чтобы он сам справлялся с кайфом, — заканчивает Джейс. — Судя по тому, что он сказал, мы опоздали на несколько минут. Я все правильно понял?

— Да, — отвечает Феликс.

— Это правда? — спрашиваю я Уильяма.

Его молчание говорит мне все, что мне нужно знать.

— Беги, — говорю я ему.

— Что? — выпаливает он.

— Беги, — повторяю я.

Он смотрит то на меня, то на дверь, а затем бросается к ней.

Видя, как он пытается сбежать, во мне что-то щелкает, и я издаю первобытный рык, когда весь гнев и ярость, которые я активно подавлял, прорываются через мои тщательно построенные стены и обрушиваются на меня в виде прилива адреналина и кровожадности.

Я догоняю его, когда его рука находится всего в нескольких сантиметрах от сломанной дверной ручки, и хватаю его за плечи.

Он визжит и пытается вырваться из моего захвата, но я просто отбрасываю его от двери. Он спотыкается в центре комнаты и как бы замирает, как олень, попавший в прожектор фар.

Через секунду я на него набрасываюсь, и мы падаем на пол, когда я обхватываю его руками в захвате.

Либо он слишком пьян, чтобы драться, либо не умеет, потому что его кулаки отскакивают от меня, когда я сажусь на него и прижимаю к полу.

— Пожалуйста, не надо, прости, — умоляет он, извиваясь, чтобы выбраться из-под меня.

Мой первый удар приходится ему в челюсть, отбросив его голову в сторону, а второй — в центр живота.

Он задыхается и пытается скрутиться калачиком, но я не даю ему возможности и наношу еще один удар в живот, от которого он задыхается, как рыба на суше.

— Давай, — рычу я и спускаюсь с него. — Это действительно все, на что ты способен?

Он переворачивается на бок и, дрожа, встает на колени, все еще задыхаясь и пытаясь набрать воздуха. Ему удается подняться на ноги, а затем он бросается на меня.

Я позволяю ему нанести удар, и удар его кулака по моей скуле острый и неприятный, но не настолько сильный, чтобы сделать что-то большее, чем еще больше разозлить меня.

Он снова замахивается. Я блокирую его одной рукой, а другой наношу ему удар в челюсть. Он спотыкается и падает на колени.

Я жду, пока он поднимается и бросается на меня в беспорядочной схватке. Его вес достаточен, чтобы сбить меня с ног, но я уже наношу удар, когда мы падаем на пол.

Уильям, наконец, пробуждает в себе инстинкт самосохранения и начинает со мной бороться по-настоящему. Он бьет кулаками и ногами, извивается, пытаясь вырваться из-под меня, и его судорожные движения столь же забавны, сколь и раздражают.