Онлайн книга «Соленый ветер Ле Баркарес»
|
«Свет на кухне мигает. Предохранитель?» «Грузовик мешает выходить с велосипедом. Подвиньте, пожалуйста.» Ответа не было. Но свет перестал мигать. Грузовик утром стоял аккуратнее. Молчаливое признание правил. Холодное перемирие. Однажды ночью, зная его ранние подъемы, я на цыпочках прокралась на кухню. Замесила тесто для яблочного пирога по маминому рецепту – тот самый, что пах детством и безмятежностью, когда мир еще не рушился. Пока он пыхтел в духовке, наполняя дом сладким обещанием, я схватила уголь. Сделала быстрый набросок Манки. Поймав его умный, настороженный взгляд, привычку слегка наклонять голову. Оставила рисунок рядом с дымящейся кружкой крепкого кофе – таким, каким он любил (подслушала однажды его ворчание: «Крепкий, чтобы скулы сводило»). – Маленький мостик, – подумала я, пряча дрожь в руках. Хотя бы к собаке. Утром обнаружила кофе выпитым. Пирог… нетронутым. Рисунок лежал рядом, аккуратно сложенный пополам. Чистым листом внутрь. Укол. Точечный, но ледяной. «Слишком лично. Слишком… девушка». Стыд обжег щеки. Я схватила еще теплый пирог и понесла к Клеманам, как улику. Они приняли с восторгом, усадили под виноградной лозой. – О, мадмуазель Анна, вы ангел! – воскликнула мадам Клеман, откусывая кусочек. – Такой аромат детства! Этьену не досталось? – Он… не голоден, видимо, – ответила я, глотая комок в горле, стараясь, чтобы голос не выдал жгучего унижения. Мсье Клеман хмыкнул, поправляя очки. – Удивительно. Обычно после пары дней – срывается, уезжает куда-нибудь подальше. А тут… задержался. Уже столько дней, постоянно в доме. Непорядок. Он многозначительно посмотрел на жену. – Да уж, непорядок, – кивнула мадам Клеман, ее глаза блеснули лукаво. – Раньше дом для него был… как пристанище призрака. Забежит переждать бурю в душе – и снова в море. А теперь… Она оставила фразу висеть в воздухе. Из-за меня? Мысль ударила нелепо и резко. Нелепость! Он терпит меня. Как неудобный, пыльный комод в углу прихожей, о который все спотыкаются. Я отпила кислого лимонада, чувствуя себя еще более чужой и неуместной, чем этот комод. Пирог внезапно показался пресным. Вечером я билась с графическим планшетом, пытаясь оживить светящихся рыб для клипа, но море на экране упорно превращалось в черную угольную бездну моих набросков. Вдруг – шаги на кухне. Не его тяжелые, уверенные, а какие-то… неуверенные. Озадаченные. Я замерла, потом выглянула. Этьен стоял у стола, открывал шкафчики, заглядывал в хлебницу. Его движения были редкими, неловкими – обычно он знал каждую крошку в этом доме. – Ищете что-то? – я замерла в дверном проеме, понимая, что сердце колотится в бешеном ритме. Он обернулся. Не хмурый. Озадаченный. Его взгляд скользнул по мне, потом по пустому столу, будто ища ответ там. – Пирог, – произнес он коротко. Голос был ровным, без привычной колкости. Просто факт. Я остолбенела. – Пирог? Тот… яблочный? Он кивнул, продолжая осматривать кухню взглядом, как будто пирог мог спрятаться за чайником. – Да. Утром опаздывал. Не успел. Думал… вечером. Он где? В его тоне не было тени досады или раздражения. Только констатация факта. Во мне что-то оборвалось и тут же взлетело. Я засмеялась, коротко и нервно, закрыв лицо рукой. – Боже, я идиотка! Я подумала… раз вы не стали кушать утром… и отнесла Клеманам. Весь. |