Книга Лед и пепел, страница 37 – Мила Дуглас

– Его величество сам, – пробурчал Торвальд, наблюдая, как она осторожно удаляет увядший лепесток с единственного, но совершенного бутона. – Никому не позволяет. Но раз разрешил вам… Смотрите не навредите.

Тэссия отдернула руку.

– Добрый день. Ее нельзя трогать? Такая красивая.

Старик изучающе посмотрел на нее, потом на розу. Его взгляд задержался на шрамах, пересекавших его кожу, словно карта былых катастроф.

– Белая королева, – сказал он наконец. – Единственная, что пережила тот Пожар. Его величество выходил ее сам. Годами поливает, ухаживает, лелеет… – Он внезапно ткнул корявым пальцем в грудь Тэссии. – А вам почему доверил?

Тэссия растерялась.

– Я… не знаю.

Торвальд хмыкнул, звук похожий на скрип старого дерева.

– Значит, увидел что-то. Он всегда видит.

Он повернулся и заковылял прочь, бросив через плечо:

– Поливайте по утрам. Не слишком много. И не трогайте руками.

Тэссия не навредила. Уход за "Белой королевой" стал ее ритуалом, якорем в этом каменном море. Каждое утро она шла в сад. Рыхлила прохладную землю, поливала чистой водой, проверяла листья на вредителей. Говорила с цветком тихим голосом, как когда-то говорила с целебными травами в своем лесу. Шершавая кора старого куста под ладонью напоминала ей корни дубов Вечнолесья. Это был островок ее прошлого «я», тихий и настоящий.

И она вдруг поняла: она попала не просто в сад. Это была душа Александра Греймарка. Запертая, выжженная, но живая. И он добровольно впустил ее туда, при этом сбежав от нее в Неревию. Но ответа "Зачем?" у Тэссы не было. Только смутная тревога, что он унес с собой часть правды, которую она инстинктивно чувствовала, но не могла ухватить – правду о смерти отца, о том, что он не был убийцей, а лишь солдатом… Если б он не уехал, она бы спросила. Доверила бы ему эту боль.

Зато люди начали ее замечать. Сперва украдкой, потом открыто. Горничные улыбались, проходя мимо. Стражники у ворот в сад кивали с чуть меньшей ледяной суровостью. Тэссия не пыталась понравиться – она просто была. Тихой, работящей, знающей толк в своем деле. И замок, этот суровый, недоверчивый организм, начал потихоньку принимать ее присутствие.

Однажды, неся веточку мяты и чабреца для чая, она заблудилась в лабиринте служебных переходов. Дверь с полуоткрытой створкой издавала странные, манящие запахи: химическая горечь, сладковатый дымок, терпкий аромат сушеных трав. Любопытство пересилило осторожность. За дверью оказалась лаборатория. Стеклянные колбы, гладкие и прохладные на ощупь, реторты, пучки засушенных растений, книги в потертых кожаных переплетах с непонятными зловещими символами. И молодой человек в испачканном фартуке, с всклокоченными каштановыми волосами и умными, живыми, но сейчас удивленными карими глазами. Он вздрогнул, увидев ее, чуть не уронив ступку.

– Вы… вы кто? – спросил он, быстро отставляя инструмент.

– Тэссия. Я… живу здесь. Простите, я заблудилась. Запах трав… – она показала свою веточки трав, словно оправдываясь.

Его лицо озарилось неподдельным интересом.

– Элион. Алхимик на службе Его величества. Вы разбираетесь в травах?

Так началось их знакомство. Элион, сын лекаря, попавший в Дарнхольд за "необычайный талант к смешиванию снадобий" (как он сам скромно говорил), казался родственной душой. Он знал свойства растений не только по книгам, но и по запаху, вкусу, виду. Тэссия, со своим опытом травницы, дополняла его академические знания практическими тонкостями. Она показала ему, как правильно сушить листья в тени, чтобы сохранить целебную силу, подсказала замену редкому ингредиенту в бальзаме для ран на более доступный, но не менее действенный местный аналог. Они часами могли говорить о свойствах северных мхов, о ядах и противоядиях, о сложных отварах. Элион был умен, весел, немного неуклюж и совершенно лишен высокомерия. В его компании Тэссия чувствовала себя почти свободной, почти собой. Их смех иногда разносился по каменным коридорам, когда какой-нибудь опыт шел не по плану, оставляя липкие следы на деревянном столе или легкий дымок под потолком. Но иногда, в моменты тишины, ловила себя на мысли, что его интерес кажется слишком… целенаправленным. Особенно когда он расспрашивал о Вечнолесье, о брате, о местах, где можно укрыться.