Книга Лед и пепел, страница 69 – Мила Дуглас

Сталь Валтора, сорвавшаяся с намеченной цели, с визгом скользнула по черной латной наплечнице Александра. Искры брызнули в пыльный воздух. Лезвие, сорвав заклепки, впилось глубже, чем ожидалось, найдя щель подмышкой. Не смертельно. Не в сердце. Но глубоко. Остро. Больно. Удар сбил Александра с ног. Он рухнул на колени, потом на бок, на плиты, залитые кровью, черный металл его доспеха внезапно показался тусклым. Из-под лат, у плеча, показалась алая полоска, быстро темнеющая.

Время остановилось. Валтор замер на миг, ошеломленный собственной удачей и абсурдностью поступка врага. Он защитил его? Алхимика? Своего врага? Или ЕЕ брата?

Этого мига хватило. Молния, обернутая в человеческую плоть, метнулась сбоку. Борк, верный как тень, чья цепь с гирей уже кружила в воздухе. Гиря, тяжелая и безжалостная, как судьба, обрушилась на висок Валтора с глухим, кошмарным хрустом. Предатель даже не вскрикнул. Его тело, еще мгновение назад полное ядовитой грации, безвольно сложилось, как тряпичная кукла, и рухнуло рядом с тем, кого он ненавидел больше жизни. Серебристые волосы смешались с грязью и кровью на камне. Змея была обезглавлена.

Тишина не наступила. Бой еще кипел по краям зала. Но здесь, у подножия пустого трона, воцарилась звенящая пустота. Тэссия, пробившаяся сквозь последний заслон с кинжалом в дрожащей руке, увидела его. Увидела Александра, лежащего без движений, алое пятно, расползающееся по черному металлу у его плеча. Весь мир сузился до этой точки – до крови на латах ее короля.

– НЕТ! – ее крик был не криком, а выдохом разрываемого сердца. Она бросилась вперед, сметая все на своем пути, падая на колени рядом с ним. Ее пальцы, ловкие и нежные, привыкшие к травам и кореньям, дрожали, когда она лихорадочно расстегивала ремни, сдирала наплечник, пытаясь добраться до раны. Теплая, липкая кровь обжигала ее кожу.

– Александр! О, боги, Александр, посмотри на меня! – слезы, горячие и соленые, текли по ее лицу, падая на его доспех, смешиваясь с кровью и пылью.

Он открыл глаза. Серые, бездонные, как Долина Кристаллов. В них не было страха. Была боль – острая, жгучая – и… странное, утомленное спокойствие. Его губы дрогнули в попытке усмехнуться, знакомой, самоироничной, но получилось лишь болезненное подергивание.

– Э-это… все? – прохрипел он, его голос был слабее привычного, но в нем все еще чувствовалась та стальная жилка. – Думал… твой братец Миррель… отблагодарит… лучше.

Он попытался поднять здоровую руку, чтобы коснуться ее лица, но силы оставили его. Рука упала.

Тэссия схватила его ладонь, прижала к своей мокрой от слез щеке. Вид его слабости, этой крови, этого бессмысленного, героического поступка – сломали последнюю преграду. Все – обиды, страх, память о первой ночи, боль от правды об отце – растаяла под горячими слезами и жаром этого ужаса.

– Какой же ты глупец! – вырвалось у нее, голос срывался от рыданий и невероятной нежности. – Ледяной, бестолковый, вечный дурак!

Она наклонилась ниже, ее губы почти касались его бледных губ.

– Я люблю тебя! Слышишь? Люблю! Только тебя! Никогда… никогда больше не делай так! Не оставляй меня!

Ее слова повисли в застывшем воздухе. В его глазах, полных боли и усталости, что-то дрогнуло. Любовь, которую Александр пытался загнать в глубины души, вырвалась наружу, дикая, всепоглощающая, как лесной пожар. Нежность, чистая и огненная, сменила боль. Он собрал последние силы, чтобы поднять руку, коснуться ее мокрой щеки, смахнуть слезу.